Одной дождливой ночью

Все мое участие, – напоминал Лу себе, – состояло в том, что я помог скрутить этого негрилу, ну и привязать, разумеется. Да, пятак я ему, конечно, начистил, но не так уж чтобы сильно. Боже, ничего плохого, после всех этих безобидных тумаков его б даже в больничку не определили. А вот Бадди терять ум не следовало – и теперь я с ним в одинаковой глубины жопе. Лиза на нас непременно всех полицейских собак спустит – и что тогда? Трындец тогда нам. Если уж по-хорошему, нам сейчас следует идти и затыкать ей пасть, а не вечеринить. Нет, но этот Бадди! Хорош гусь. Заперся наверху с этой бабой из пиццерии и в ус не дует. Будто ничего и не было такого. Совсем страх потерял. Да все мы тут страх потеряли. Сначала снаружи какое-то черное дерьмо проливается вместо дождя, потом какая-то дикая манда пытается Бадди ушатать, а теперь мы тут такие сидим, будто все в порядке, все как всегда. Здрасьте, приехали.

– Как там курочка? – спросила Шейла, заглядывая через плечо Бадди в духовку. – Подержи подольше, я люблю, когда хрустит.

Вот, значит, как? Тогда Чайди тебе понравился бы. Тот еще вышел хрустик.

Шейла прислонилась к нему и принялась поглаживать спину. Лу почувствовал, как ее грудь прижалась к его плечу. Пощекотав своим дыханием ему за ухом, она спросила шепотом:

– Как думаешь, когда мы сможем пойти отсюда?

– Когда дождь кончится, – также шепотом ответил Лу. – Или что там сейчас идет вместо дождя.

Она поцеловала его в ухо. Лу понял, что делает это она с расчетом – чтоб Синди с Дугом думали, мол, два голубка воркуют.

– Мне тут не нравится, – услышал он ее нервный шепот. – Уверена, Бадди изнасиловал ту женщину.

– Наверное.

Ощущение близости Шейлы и нарисованный воображением образ Бадди, насилующего доставщицу пиццы, возбудили Лу. Он прижал Шейлу к себе и запустил руку ей под одежду. На людях она обычно не спускала ему такие штучки, но сейчас – не протестовала. Ее кожа была теплой и гладкой.

– Если что – мы даже на сообщников не потянем. Мы-то здесь – понимаешь? А они – там. Они могут просто болтать там, или…

– Ага. Конечно.

– Кроме того, она пыталась убить его.

– Это что, повод ее оттрахать?

– Нет, конечно же, нет, – возразил Лу, отыскивая застежку ее лифчика.

Шейла, конечно же, сразу когти покажет, если он попытается расцепить ее.

Бадди, везучий ты сукин сын. Готов поспорить, ты снял с доставщицы не только лифчик, но и все остальное. Сучка просто не в том положении, чтоб возражать. Готов поспорить, ты этим ох как воспользовался.

– Может, где-то здесь у Бадди есть зонтики и дождевики, – прошептала Шейла. – Может быть, если мы хорошенько закутаемся…

– Слишком рискованно, – тут Лу пришли в голову хорошие слова, чтобы ей подыграть: – К тому же, если некому будет следить за Бадди, кто знает, что он сделает с этой дамочкой…

– Вот это-то меня и пугает! Не хочу впутаться в…

– Если мы останемся тут – сможем держать его в узде, разве не так?

– Они уже наверху, вместе, и никто никого не удержал в узде, башка ты дурья.

Да, и, к слову, ты не особо-то помогла, – подумал Лу. Но говорить вслух что-то, что могло бы настроить Шейлу против него, не хотелось. Он переместил руку ей на плечо, как бы невзначай сбросив с него лямку лифчика.

– Я не дам Бадди наломать дров, – сказал он.

– О, то есть, по-твоему, изнасиловать кого-то – это не «наломать дров»? Что же тогда, по-твоему…

– Я не знаю, Шейла. Ну… например… если ему вздумается убить ее или что-нибудь в этом духе.

– А ему вздумается, уж ты мне поверь. Если он ее попользует, как потом уберечься от того, что она пойдет и настучит копам?

– Слушай, да она сама всю эту заваруху начала!

– Не хочу стать соучастницей мокрухи!

– Мы не позволим Бадди дойти до этого.

– Угу. Конечно.

– Я серьезно. В случае чего я смогу остановить его.

– Правда?