Офицеры российской гвардии в Белой борьбе. Том 8

Он поведал мне, что гетман живет на холостом положении, супруга его в Советской России, и ведутся переговоры через немцев об ее переезде сюда. Пока же он устроился как на походе жили наши большие начальники со своими штабами на войне. За завтраками и обедами у него за столом собирается все его ближайшее окружение, адъютанты и прочие, а также министры и другие начальники, которые были у него к этому времени с докладами. А поэтому за столом у него собираются не менее 15—20 человек. Трапезы без церемоний – просты, сытны и далеко не роскошны.

Наконец гость вышел, дежурный адъютант пошел провожать, а Дашкевич доложил обо мне и тотчас вернулся с приглашением меня к гетману. Я спросил, как у них принято величать гетмана? На это Дашкевич объяснил, что этот вопрос еще не разработан, но обычно к нему обращаются – «ясновельможный пан гетман». Я так и решил начать свое представление.

* * *

Войдя в кабинет, я только хотел начать с титула, как Скоропадский не дал мне даже рта открыть, протянул руку и сказал: «Садись и рассказывай, я получил сведения, что ты едешь, и очень рад тебя видеть». Я был радостно удивлен и даже опешен таким дружеским приемом! Мне почему-то казалось, что встречу строго официальный прием – как у владетельного принца, а оказалось, что был принят как в былое время.

Скоропадский имел совсем бодрый вид, почти не изменился за два года, которые я его не видел. Одет был в белую черкеску без погон, на груди висел белый орден Святого Георгия на георгиевской ленточке. Видимо, было решено, что модернизованный запорожский зипун лучше всего подойдет под черкеску.

Оправившись от приема, я, уже без всякого титула, поблагодарил за память о былом, передал привет от Краснова.

– Знаешь что, – сказал Скоропадский вставая, – нам немало о чем придется переговорить, мне также хочется узнать, что делается на Дону и о Краснове, которого хорошо знаю, но сейчас я с утра сижу, да и мой приезжий компатриот заговорил меня, поэтому не откажи мне в удовольствии сопутствовать в прогулке по саду; разомнем ноги, подышим воздухом и поговорим.

Я с большим удовольствием согласился, и мы двинулись.

Подходя к двери, я увидел на стене приколотую большую карту, расцвеченную красками. Присмотревшись к ней, вижу, что она изображает Юг России с прилегающими к нему соседями.

– Украинская держава, – пояснил мне Скоропадский, – как видишь, немалое государство.

Карта была прекрасно выполнена. Рассматривая ее границы, которые были оттенены полосой яркой краски, я вижу: западная граница идет как былая наша с Австрией, а на востоке в Украинскую державу включены Донецкий угольный бассейн и далее Таганрогский округ, город Ростов и вся Кубанская область и порт Новороссийск.

Взглянул на Скоропадского, который с видимой гордостью смотрел на меня – какое впечатление производит на меня карта с обширными владениями его гетманства?

Приехав сюда с дипломатической миссией, мне следовало похвалить издание карты, но не удержался:

– А не далеко ли авторы карты заехали в чужие края? – показав рукой на юго-восток.

– Нисколько, ведь Кубань – это прежние запорожцы, и все говорят по-украински.

Так как в мою задачу входило отстоять Таганрогский округ от притязаний на него, мне не хотелось затевать теперь спора, но меня взяла бесцеремонность отношения к чужим территориям, и я горячо возразил:

– Тебя, я вижу, дорогой Павел Петрович, неправильно информировали, с каких это пор города Таганрог и Ростов с их округами, где имеются казачьи станицы, стали Украиной? А далее Азов, доблестно отстаиваемый казаками от турок. По-видимому, все это включение сделано, чтобы соединиться с кучкой переселившихся на Кубань запорожцев, твоих предков, они действительно говорят по-украински, но их лишь часть. При таком широком размахе может статься, что Украина найдет нужным претендовать на Волгу, Урал и Сибирь, чтобы соединиться с рядом поселений на реке Амуре переселенцев из бывшей Малороссии, сохранивших на новом месте свой язык.

Мне хотелось указать, что скорее Украина могла претендовать на Галицию, но воздержался; составители карты поцеремонились присоединить эту, действительно старую украинскую область, боясь раздражать австрийцев, которые теперь с Германией были хозяевами Украины. Но и без этого моя длинная тирада, произнесенная с жаром, немало опешила гетмана, и он лишь возразил:

– Но и твой аргумент с Волгой и Сибирью тоже не с малым размахом!

Я рассмеялся:

– Не стоит нам ссориться и спорить о размахах. В мои намерения не входит портить твое настроение перед прогулкой. Лучше предоставим решать такой вопрос ученым историкам вашего университета, пусть для этого они составят историческую справку, и все будет ясно.

Скоропадскому мое предложение, видимо, было по душе, и он ухватился за это:

– Вполне согласен с тобою, конечно, нужно сперва исторически разобраться в этом. А теперь пойдем гулять.