Огненная обитель

– На последней странице – хотя, возможно, это первая, я не уверена в их очерёдности – есть кое-что важное, – ответила Пейсли, перебирая чертежи. – Аскалон, копьё первого Георга. Все его семь изображений отличаются друг от друга: чем позже была сделана копия, тем больше на копье декоративных элементов, и в итоге исчезла самая главная, функциональная часть. Вот, – она указала на чертёж, – в более поздних копиях эта деталь отсутствует.

– Действительно, тут сквозное отверстие в древке. Как думаете, для чего оно было нужно? – спросил Корбетт, рассматривая чертёж.

– Тут находился какой-то источник энергии. Вернее, не какой-то – в записях ясно сказано, что именно сюда помещали. – Она указала на нужное место в тексте, и Корбетт прочитал его.

– Тут говорится, что в копьё был вставлен большой огненный алмаз. Смотрите, здесь даже есть рисунок. – Он кивнул на изображение большого драгоценного камня чёрного цвета.

Пейсли улыбнулась:

– Я тоже видела этот рисунок и невольно подумала, что он очень похож на…

– …часть Камня-Сердца, – восторженно закончил за неё Корбетт.

Пейсли улыбнулась:

– Итак, нам нужно добраться до Дэкса, получить Камень-Сердце, а мне понадобится копьё, чтобы вставить в него камень, потому что вот тут, – она перевернула чертёж и показала записи на обратной стороне листа, – сказано, что остриё копья может открывать что-то вроде сгустков Завесы и первые Георги использовали это, чтобы изгнать всех Великих драконов и отправить их за Завесу.

Корбетт оживлённо подхватил:

– Помните, Док Лэнгли говорил, что останков Великих драконов нашли очень мало? Вот почему так вышло! Драконов не убивали, а в буквальном смысле слова отправляли за Завесу!

Пейсли кивнула:

– Точно.

– Но подождите, – продолжал Корбетт. – Когда Дэкс рассказал нам легенду о сёстрах – хранительницах души, он сказал, что Камень-Сердце разбили после Чистки.

– Разве? – Пейсли напрягла память, пытаясь вспомнить ту историю. – Наверняка все легенды и сказки немного изменяются со временем, ведь их пересказывают снова и снова – как историю о мальчике с драконьим прикосновением. – Она снова закатала рукав. – Может быть, изначально это был рассказ о девочке с драконьим прикосновением?

– Да, вполне возможно, но что мне кажется действительно правдивым, так это сила копья, особенно если она увеличена за счёт Камня-Сердца. Если у нас будет такое оружие при следующей встрече с Тёмной драконицей, перевес сил окажется на нашей стороне, а ещё у меня есть одна идея, как увеличить ваше преимущество. – Корбетт достал из внутреннего кармана пальто маленький потёртый дневник. – Когда я был… у Тёмной драконицы и делал для неё руку, я узнал, как выковать новый металл, медий.

– Вчера вы его уже упоминали, – сказала Оделия. – Что конкретно он собой представляет?

– Пейсли, помните, как мы стояли на крыше вашего дома, а Таракан натравил на нас своих механических таракашек? – Пейсли кивнула: разве такое забудешь? – Так вот, в раздавленном жуке я заметил странную проволоку цвета меди, соединённую со всеми подвижными деталями таракашки. Вот это и был медий; благодаря ему Таракан может управлять своими жуками посредством… не знаю – мыслей, намерений, желаний. – Корбетт положил дневник на верстак и благоговейно накрыл его ладонью. – Этот дневник принадлежал Расселу Герцшпрунгу. Думаю, он был величайшим кузнецом-алхимиком всех времён, гением. Он был весьма скрытен, но это его лучшая работа. Примерно двадцать лет назад он исчез; говорили, будто он удалился от мира и занимался поисками незримых металлов, из которых Верховный Конструктор выковал Небесный Механизм. Кузнецы-алхимики годами пытались найти эти загадочные металлы, однако эта деятельность никогда не одобрялась, ибо создать такие металлы может лишь Верховный Конструктор.

– Ну, даже если это не один из незримых металлов, всё равно этот учёный открыл нечто удивительное, – произнесла Пейсли.

Корбетт открыл дневник и вынул из него две тонкие металлические проволочки. Они походили на металл, который Пейсли видела в механических таракашках.

– Благодаря записям Рассела Герцшпрунга я научился делать медий. Похоже, Герцшпрунг исчез не просто так: думаю, его похитила Тёмная драконица.

– А где сейчас этот кузнец-алхимик? – спросил Хэл.

– Его путь закончился, – ответил Корбетт, не отнимая руки от дневника. – Но его открытия по-прежнему живут.

Пейсли подумала о своей матери – о том, как её открытия и дела, которые она совершила на протяжении своего пути, до сих пор ощущаются в Механизме. Порой маленькая шестерёнка вращает многие пути, и Пейсли чувствовала, что открытия Рассела Герцшпрунга, как и открытия её матери, приводят в движение другие пути.

Корбетт указал на одну из проволочек из медия: