Огненная проповедь

Мы не могли больше ждать и бросились прочь. Сперва возникло ощущение, что повторяется наше прежнее бегство, паническое и стремительное, но теперь воображаемая погоня стала реальной. Горячий ветер подгонял нас, постоянно напоминая о пожаре, бегущем следом за нами. Тёмный лес то и дело озарялся огненными вспышками, густая от дыма ночь краснела отблесками пламени. Иногда Кип отставал, тогда я оборачивалась, ожидая его. Сразу вспоминалось, как уговаривала его на эту авантюру. Но каждый раз, когда он догонял меня, его лицо сияло ликованием.

Я собиралась идти на юг, но, когда деревья стали реже, оказалось, что мы вышли к западному краю леса – должно быть, сбились на юго-запад. От Нью-Хобарта нас теперь отделяли акры пылающего, дымящегося леса. Я не знала, что нас вывело к его западной границе: провидение или слепая удача. Глядя на огонь, пожирающий горизонт, я четко понимала лишь одно: если бы мы остались в лесу, то не смогли бы убегать от пламени слишком долго. Здесь же, на болотистой равнине, огонь не представлял опасности. Временами мелкие очаги вспыхивали в высокой траве неподалеку от леса, но быстро затухали.

Примерно в миле от края леса мы набрели на заболоченный пруд и остановились, чтоб попить воды и умыться. Лицо Кипа покрывали пятна сажи, да и с моих рук стекала черная вода. Когда я выбралась из воды на травянистую кочку, то увидела на лодыжках четкую линию, ниже которой кожа была чистой, выше – пепельно-серой. Даже здесь, вдали от пожара, воздух казался горьким от дыма. Морщась, я кое-как вымыла ладони и разбитые, саднящие колени. Из глубокой царапины вынула застрявший мелкий кусочек гравия. Затем достала нож и отрезала от сумки две полоски ткани. Смочив их в воде, одной обвязала свое лицо, а вторую повязала Кипу. Даже под тканью я различила его усмешку.

– Ты что такой веселый? – хмуро полюбопытствовала я. – Прежде ты не слишком-то рвался быть поджигателем.

Через влажную ткань голос звучал нечетко, зато дышалось гораздо легче.

– Знаю, – ответил он. – Но это оказалось приятным – что-нибудь делать…

Он закинул сумку на плечо, и мы отправились дальше вдоль дымного края леса.

– Кажется, мы и так последние месяцы не прохлаждались? – удивилась я.

– Да, разумеется, – Кип пожал плечами. – Но мы просто пытались от них уйти. А теперь что-то изменилось, мы не просто убегали, но и сделали кое-что в ответ. Поступили решительно!

Я глухо рассмеялась сквозь влажную ткань.

– Совсем недавно ты не чувствовал себя решительным, как я ни пыталась тебя уговорить!

Кип тоже рассмеялся.

– Ну, это было до того, как я стал закаленным диверсантом!

В шутку я столкнула его с кочки в мелкую воду. Кип немедленно топнул ногой, обдав меня брызгами. Вдали горел и дымился лес, а мы уходили все дальше, держа путь среди заболоченных прудов.

* * *

Еще трое суток мы видели лесной пожар. Весь первый день мы наблюдали в небе красные отблески и черные, густые столбы удушливого дыма. Затем дым превратился в густую темную пелену, закрывшую горизонт, как лоскут преждевременной ночи. Под утро четвертого дня западный ветер принес дождь. Я проснулась и обнаружила, что огонь ушел, а черная завеса на горизонте растаяла.

После пожара я стала чувствовать остров сильнее, чем прежде. Меня непреодолимо тянуло к нему, словно глубоко под кожей засел осколок, рвущийся наружу. И столь же сильно я чувствовала присутствие Исповедницы, ее неутомимые поиски. Это тревожило меня настолько, что я не доверяла самому небу и вздрагивала от каждой букашки, что щекотала кожу в минуты отдыха.

Когда я опять проснулась на рассвете с криком, Кип сонно пробормотал:

– Что на этот раз?

– О чем ты? – спросила я, садясь.

– Обычно тебе снится Остров, Исповедница или взрыв, – пояснил он. – Но раз ты кричала, значит, снилось что-то из двух последних….

– Да, это снова была она, – призналась я.

Если Исповедница снилась, значит, она принималась за поиски с особой яростью. Ее разум со свистом пронзал ночное небо, как тот кнут, что мы видели в Нью-Хобарте.

Я пересела поближе к Кипу, радуясь тому, что жесткая и упругая болотная трава колет и царапает кожу, возвращая в реальность из фантастического и чудовищного сна.

– Я должен был догадаться, – вздохнул Кип, укрывая меня одеялом, которое я стряхнула, пока металась во сне. – Громче всего ты кричишь, когда видишь ее.

– Прости, у меня не очень-то получается это скрыть… – пробормотала я и почувствовала, как он пожал плечами.

– Твои видения так далеко нас привели, – заметил он. – Приступы крика – это мелочь, с которой я просто счастлив мириться…

Он замолчал. В тишине ночи гудела мошкара.

– Хотя это, конечно, немного странно, – добавил он. – Я знаю, что с Исповедницей пришлось тяжко, но почему видения с ней пугают тебя больше, чем взрыв? Конец света ведь в любом случае страшнее…