Огненная река

Бесполезный часовой, Джей Ди. Возможно, Брент ударил его наотмашь, со всей силы вмазал по и без того разбитой челюсти. Возможно, бормотал о том, что завзятый пьяница, который не может удержать свою бутылку или спрятать свой стояк в кобуру – это самая печальная вещь на земле. Они загружаются в кевларовое каноэ цвета соснового дерева, отчаливают, на всех парах несутся в Вапак. Через три дня достигают пешей переправы. Гребут изо всех сил, потому что у них а) нет бурбона, б) нет еды, не считая нескольких порций соленой рыбы, в) есть жажда мести. Телефон там, в деревне, можно сделать срочный звонок полицейским: пришлите вертолет. Одна раненая или накачанная наркотиками девушка, двое плохих парней, один из них ранен или мертв. Потому что Брент уверен, что на северной реке действуют те же законы, что и в Техасе: если вы поймаете кого-то, кто крадет вашу лошадь, вы можете застрелить его, не задавая вопросов.

Джек мог представить, как двое техасцев усердно гребут на их с Винном каноэ и достигают скалистого острова в излучине перед печально известным водопадом «Последний шанс», направляясь к берегу. И там…

Мужчина по имени Пьер, с заряженным ружьем, будет ждать их там. Двух мужчин в их кевларовой девятнадцатифутовой лодке. Ждать, пряча голову за своим укрытием, и… вот оно, каноэ, правильной длины и цвета – те парни! Легкая добыча, никакого оружия на виду! Его затуманенное, неисправленное зрение кое-как справится с тем, чтобы разглядеть две мужские фигуры, уверенно гребущие на расстоянии в сорок ярдов. Терпение, брат, нужно дождаться, пока они не окажутся, допустим, в тридцати или двадцати пяти ярдах от берега, и тогда можно будет подняться, вскинуть ружье – огонь! Перезарядка, выстрел, перезарядка, выстрел… К тому времени, когда он разрядит все шесть патронов «Винчестера», людей разорвет на части, швырнет в бок, каноэ перевернется; похожий на бревно корпус, покачивающийся на главном течении, потянет к линии горизонта, опрокинет через край водопада. Все.

Разбились и утонули.

Пьер бы решил, что даже если она выжила и все еще была с ними, о ней ему тоже уже не следовало беспокоиться. Она наверняка лежала полуживая на дне лодки, она в любом случае должна искалечиться до смерти и утонуть в ужасном водопаде.

Шансы найти тела в этой большой реке, на отдаленной территории, были довольно низкими. Но даже если бы их нашли, если бы власти провели масштабный поиск и обнаружили огнестрельные ранения, он мог бы сказать, что эти парни напали на их лагерь, похитили ее, и тогда он устроил им засаду. Это была борьба за выживание, самооборона, он пытался спасти ее.

Джек снова прокрутил в голове сценарий того, как Пьер застрелит двух мужчин из Техаса, думая, что это они с Винном. Затем Пьер соберет свой лагерь, испытывая облегчение от того, что все наконец закончилось, весь его грандиозный долбанный провал, и пойдет излагать свою лживую версию событий прямо к старейшинам деревни.

Таков был план Джека. Поэтому он украл их лодку. Поэтому Винн был мертв. Всех, кого он любил больше всего, он убил. Тем или иным способом. Его собственное высокомерие убило их. Его неизбывное высокомерие.

* * *

Тем не менее, ему придется выждать день, чтобы все разыгралось, как надо. Ждать здесь, выше по течению, наедине с женщиной, которая явно умирала, и с телом его лучшего друга.

Глава двадцать вторая

Он не стал ждать ни дня. Она умирала, и он не мог просто сидеть и смотреть на это. В полдень, по его расчетам, он отчалил.

Джек греб. Он берег мотор, заряд аккумулятора для ветра, который, как он знал, должен будет дуть вверх по течению. Он плыл мимо зеленых лесов, лесов с птицами. С толстым зимородком, слетевшим с ветки и порхающим вдоль кромки реки, от окуня к окуню. С одиноким ястребом. Он наблюдал за женщиной, свернувшейся калачиком под одеялом, возможно, спящей. Слишком бледна, дыхание неглубокое – он наблюдал за тем, как ее затылок слегка приподнимается при вдохе, и когда он не видел этого, он говорил вслух:

– Пожалуйста, пожалуйста, дыши. Дыши…

Он греб усерднее, чем когда-либо в своей жизни. Он не смотрел на кудри своего друга, развевающиеся на ветру, почти рыжие кудри, такие же живые и легкие в потоках воздуха, как в любой другой день. На голову Винна, на щеку Винна, покоящуюся на его руке. Джек уложил его на носу лодки так, будто он спал.

Едва ли он замечал проплывающие мимо леса, галечные отмели, крутые берега… он греб. Его кисти онемели. И его разум тоже. Его мысли путались, и казалось, что он гребет вслепую.

* * *