Огненное сердце вампира

— Иди отсюда, пока кишки не выпустили! — почти добродушно расхохотался другой парень, по голосу более старший.

— Да куда ж я пойду?! — взвыл водитель, трясясь не то от холода, не то от бессильной злобы. — Тьма кругом!

— А ты, товарищ, не забывай, что Человеческое государство — твой дом родной. Каждый кустик на ночлег пустит, — глумливо посоветовала девица.

Остальные заржали в знак одобрение. Ржание переходило в сиплый вой, с треском разрывая ночную морозную тишину.

В кабине, на водительском месте кто-то появился. Я заставила себя повернуть голову и разлепить веки, но увидела лишь поджарую фигуру в спортивном костюме и традиционной чёрной шапочке.

— Это конец! — взвизгнула гиена. — Мы с тобой вляпались по самое «не могу»!

Я об этом знала и без неё. Воздух в кабине показался ещё гуще, мышцы одеревенели, ещё немного, и упаду в обморок. И хорошо бы. Если станут насиловать, может, я этого и не почувствую. Изнасилуют, полоснут ножом по горлу. Закопают в лесопосадке.

— Хорош с ним лясы точить! — рявкнул, усевшийся за руль гопник. — Пусть катиться на хер, а нам ехать пора!

Голос оказался старушечьим. Старуха среди гопоты? Вот дожили!

Но удивление прошло лишь по краю сознания, по самой его кромке. Всю остальную часть моего разума заполнял страх. Он клубился в голове, обволакивая мысли, разлёгся склизкой холодной тушей в животе, забил лёгкие.

Остальные гопники, омерзительно гогоча и воя, таким образом радуясь добыче, полезли в кузов. От чего-то, сгонять меня с места они не стали. Пожалели? Побрезговали? Тогда, почему не выгнали вслед за мужиком? Страшно! Властитель вселенной, как же страшно!

Мотор взревел, и фура понеслась стрелой по чёрному тоннелю декабрьской ночи.

— Выходи! — проскрипела старуха в самое ухо.

Похоже, меня опять вырубило, так как я не заметила, что фура уже давно остановилась у страшненькой избушки, окружённой голыми, торчащими во все стороны ветвями и прогнившим покосившимся забором. Над лесом стелилось серое утро, сырое и промозглое, с неба сыпалась мелкая противная морось.

Я покорно вылезла из машины. Ноги тут же увязли в жиже из размякшей глинистой почвы и гнилой, покрытой налётом инея листвы.

Лес, запах плесени и перегноя, карканье ворон, пронизывающее тишину. Кричи— не кричи, никто не услышит и не спасёт. Но, даже если бы и существовал какой-то шанс на помощь, я бы не смогла им воспользоваться. Веки склеивались, руки и ноги налились свинцом, а голову, словно набили вот этой палой, почерневшей мёртвой листвой. Чёрт! Меня сейчас будут насиловать и убивать, а моему телу хочется принять горизонтальное положение, а ещё пить и есть. Прямо так и подбивает сказать милым разбойничкам:

— Вы, товарищи гопники, меня накормите, напоите, да спать уложите, а уж потом, убивайте.

— Соображай, — шептала гиена, вяло, чуть слышно. — Думай, как нас спасти!

Но думать не получалось. Я смотрела на коричневые ветви деревьев и кустов, ловила кожей прикосновения ледяного декабрьского дождя, смутно отдавая себе отчёт, что всё это вижу в последний раз.

Нога поехала по скользкому гнилому ковру из листьев, потащив моё безвольное тело. И я бы упала, но сильная рука одного из гопников подхватила под локоть.

— Осторожно, — улыбнулся тенорок — белобрысый парень с пронзительно— зелёным, хитрым взглядом.

Какая забота! И что этот мальчик среди гопников делает? Ведь, видно же, не плохой парень. Лицо открытое, доброе, наивное. Хотя, после войны всё перепуталось, перевернулось с ног на голову. Раньше, в вампирское время, дети мечтали быть врачами, учителями, строителями, а сейчас, твёрдо уверены в том, что грабить прохожих — круто. Может, и этот белокурый юнец вступил в ряды убийц и грабителей, погнавшись за криминальной романтикой?

Мы вошли в дом. Изнутри он оказался гораздо чище и опрятнее, чем снаружи. Стол. накрытый белоснежной скатертью, огромный блестящий самовар, деревянные лавки вдоль стен, старенький диван, с вылинявшей обивкой и огромная печь, занимающая половину стены.

При взгляде на самовар, и при мысли о том, что в нём может быть вода, тёплая, или холодная, грязная или чистая, значение не имеет, меня затрясло.

Старуха, сорвав с себя шапочку и кинув её на диван, ухмыльнулась, обнажая ряд белых, ровных, молодых зубов и два верхних клыка. Властитель вселенной, да передо мной вампирша! Рыжая, без всяких сомнений, маг огня. Вон, как зыркает жёлтыми глазищами!

— Не ожидала? — рассмеялась бабка, подавая мне полную кружку воды. — Мы не стареем, ты знаешь. Но, что только не сделаешь ради родины, правда? И в гопников нарядишься, и постареешь, лишь бы охотиться никто не мешал.

Смысл её слов доходил, но медленно, словно меня не касаясь. В моих руках была чашка с водой, по моему горлу текла вожделенная жидкость, а всё остальное — мелочи.

— Нет, я не могу! — капризно наморщила носик девушка, тоже освободив копну своих серебристых волос из под шапочки. — От неё воняет багрогом и всякой другой дрянью! Мы же не можем отдать её вот такую, вонючую, грязную, истощённую.