Огненные палаты

Затем, к ее облегчению, по боку кареты хлопнули ладонью, и они поехали дальше.

– Надеюсь, вы благополучно доберетесь до места! – напутствовал их вслед Беранже. – К ночи погода должна перемениться.

– Я и выскочила-то всего на минуточку, – причитала Риксенда. – Кто ж знал, что так выйдет!

– Сколько раз я тебе говорила: никогда не оставляй Алис без присмотра! Я тебя предупреждала. А ты не просто ушла, а еще и все двери в доме нараспашку оставила!

– Да я ж всего на минуточку! Мне нужно было принести еще молока, а…

– А теперь она пропала, – с яростью в голосе произнесла мадам Нубель. – Алис пропала.

– Да она небось пошла погулять, или к подружке, или…

Мадам Нубель кивнула на кресло, где на брошенном одеяле сидел котенок.

– Алис никуда не выходит без своей любимицы.

– Когда сюда заявилась Мари, – сказала Риксенда, – я дала ей от ворот поворот. Даю вам слово. Я ничего дурного не сделала. Я никого в дом не впускала. Меня не было всего четверть часа.

– А что, интересно, забыла здесь Мари Гали? Она прекрасно знает, что Эмерик в Тулузе.

– Я не знаю. – Риксенда комкала в руках свой фартук. – Я отправила ее восвояси, ничего ей не сказала.

Мадам Нубель обвела кухню взглядом. В глаза ей немедленно бросилось несколько мелочей: приоткрытый ящик комода, корзинка со щепой для растопки, слишком близко придвинутая к очагу, книги на полке, расставленные не в том порядке, кресло Бернара, придвинутое вплотную к стене. И старая карта, начерченная еще Флоранс, на обороте которой теперь было печатными буквами выведено ее собственное имя.

Мадам Нубель взяла ее в руки. Никакой записки. Ничего. И все же это доказывало, что в доме кто-то побывал.

– Мари заходила в кухню?

– Нет! Я же сказала вам, мадам, я отправила ее восвояси. Клянусь, ноги ее в доме не было.

Сесиль Нубель опустилась на скамью и похлопала рукой рядом с собой:

– Поди сюда, Риксенда. Начни с самого начала. Расскажи мне все, что случилось сегодня днем, с той самой минуты, как я вышла за дверь.

Вскоре карета, набирая ход, уже катила по дороге, которая то шла под уклон, то вновь взбегала на пригорок.

– Теперь можешь выглянуть наружу, – разрешила Бланш.

Алис положила руки на край окошка и стала смотреть на мелькавшие мимо одинокие домишки и фермы, которыми сменились предместья Ситэ. Затем потянулись бескрайние поля долины Од: пшеница, виноградники и фруктовые сады. Вдали белели заснеженные вершины Пиренейских гор. Но вскоре дорожная пыль, поднимаемая копытами лошадей, начала набиваться ей в нос, и Алис вернулась обратно на сиденье.

– Кажется, будто мы парим, как птицы! – сказала она.

Бланш задернула занавески.

– Расскажи мне про твоего отца, Алис. Почему он не берет тебя с собой в книжную лавку? Ты такая умная девочка, я уверена, из тебя вышла бы отличная помощница.

– Вышла бы, – отозвалась малышка серьезным голоском, – но папы сейчас нету.

– Нет?

– Он уехал из Каркасона почти сразу же после того, как Мину с Эмериком стали жить в Тулузе. Поэтому мадам Нубель присматривает за мной. – Она помолчала. – Я думала, папа напишет об этом моей сестре.

– Возможно, письмо где-то затерялось.

Бланш вытащила из-за пазухи своего плаща пузырек из синего стекла. Вряд ли девчонка поймет, что они едут в противоположную сторону от Тулузы, но скоро дорога разветвится, а рисковать ей не хотелось.

– Вот, – сказала она, – это снадобье поможет нам легче перенести путешествие. Лучше принять его до того, как начнет укачивать. – Она вытащила пробку и протянула флакончик Алис. – Только не урони.

– Какой красивый!

– Его привезли из города под названием Венеция.

– Я знаю про Венецию, – сообщила Алис. – Там вместо всех улиц вода. И даже самые бедные люди добираются из одного места в другое на таких специальных лодках. Мне Мину рассказывала.

Бланш внимательно наблюдала, как девочка делает глоток сонного зелья, подмешанного в микстуру из меда с розмарином.

– Фу, гадость какая!

– Голландские моряки принимают это снадобье, прежде чем выйти в открытое море, чтобы не страдать от морской качки.

Алис осушила пузырек и протянула его Бланш обратно.

– Папа иногда ездит в Амстердам. Мину говорит, он очень похож на Венецию, хотя она сама не бывала ни там ни там.

– Возможно, твой папа и сейчас отправился в Амстердам?

Алис покачала головой:

– Нет, не в этот раз. – Она помолчала. – Он сказал, что поедет на юг. А Амстердам же не на юге, правильно?

– Нет, Амстердам далеко на севере. А ты умная девочка.

Алис покраснела от смущения.

– Я не подслушивала, но мадам Нубель говорила очень громко. Поэтому я все слышала.

Бланш выждала, пока убаюкивающий дорожный шум и сонное зелье не начнут оказывать на девочку свое действие. Мерный цокот копыт, стук колес, свист и шепот ветра за окнами.

– А ты, случайно, не помнишь название того места, про которое говорила мадам Нубель? – спросила она вкрадчиво.

– Оно начиналось с буквы «П», – пробормотала Алис. Глаза у нее слипались. – Я никогда его раньше не слышала, но там было что-то такое про пиво. То ли «пивовар», то ли…

– Пивер? – Бланш ощутила, как сердце у нее в груди затрепетало. – Возможно, это был Пивер?