Огненные палаты

Краем глаза она увидела Боналя. Он подтащил тела погибших солдат к костру. Послышались шипение и треск – это загорелись их волосы, потом в воздухе потянуло тошнотворным сладковатым запахом горелой плоти.

Мину торопливо заговорила с Алис.

– Зато будет потом о чем порассказать, – сказала она, отчаянно пытаясь отвлечь сестренку от ужаса, который творился вокруг них.

– Я скучала по тебе, – произнесла Алис так трогательно и безыскусно, что на глазах у Мину выступили слезы.

– Я тоже по тебе скучала, – отозвалась она. – Мы оба скучали. Даже Эмерик.

– Я знала, что ты приедешь, что бы там Бланш ни говорила, но в то же самое время мне не хотелось, чтобы ты приезжала.

– Я понимаю.

– Она сказала, что отвезет меня в Тулузу, поэтому я и пошла с ней, хотя мадам Нубель велела мне никуда не выходить из дома. Это все я виновата.

– Ни в чем ты не виновата, – с жаром возразила Мину. – И вообще, теперь все это не имеет никакого значения.

– Ты точно уверена, что мне за это не попадет?

– Абсолютно точно.

– Тогда хорошо. Когда я поняла, что Бланш меня обманула, я стала ждать, когда ты приедешь. Но ты все не ехала и не ехала, и тогда я решила убежать. Потом попытался родиться ребенок, и Бланш едва не умерла. С тех самых пор она не в себе. Потом я снова попыталась убежать, но они поймали меня и вернули обратно. Тот священник стал задавать мне вопросы.

– Он не делал тебе больно? – спросила Мину, зная, что должна задать этот вопрос, но страшась услышать ответ.

Алис замялась, потом Мину показалось, что малышка помотала головой.

– Я не вижу тебя, Алис, говори громко.

– Не очень. Он щипал меня за щеки, сильно, но я не плакала.

Мину с облегчением выдохнула.

– У меня для тебя приятный сюрприз, – сказала она. – Папа тоже здесь, в замке. С ним мадам Нубель. И как только мы все отсюда выберемся, мы пойдем и отыщем его. Ну, что скажешь?

– А они придут и найдут нас? – тоненьким голоском спросила Алис. – Но как они узнают, что мы здесь?

– Узнают, – твердо сказала Мину, хотя никакой надежды на это не питала. – А если не они, то кто-нибудь другой. Дым должно быть видно на много миль вокруг. Кто-нибудь в Пивере увидит.

Бональ вновь подошел проверить, надежно ли они привязаны, и Мину умолкла.

– Вот так, – удовлетворенно произнес он, подергав за веревку, чтобы убедиться, что она не развяжется.

– Это неправильно, – сказала Мину, делая последнюю попытку воззвать к его чувствам. – Наши души будут на вашей совести. Вы ведь не хотите этого? Пожалуйста, отпустите хотя бы мою сестру. Она ведь совсем ребенок.

Бональ наклонился и прошептал ей на ухо:

– Моей совести ровным счетом ничто не угрожает. Я исповедуюсь в грехах и буду чист, как дитя, тогда как вы – и лично ты, гугенотская потаскуха, – отправитесь к Создателю без покаяния. Со всеми своими грехами на душе.

Он плюнул на землю рядом с ней, потом распрямился и зашагал в сторону тропинки. Порыв ветра вновь заволок поляну дымом, на мгновение скрыв его из виду.

И тут до Мину долетел его вскрик. Сквозь пелену дыма она увидела, как Бональ пошатнулся, потом кривобоко рухнул на колени. Когда в дыму ненадолго образовался очередной просвет, Мину увидела, что он лежит на земле с ножом в горле.

– Что там такое происходит? – прошептала Алис.

– Я не знаю, – ответила Мину. – Не шуми.

– Это папа идет к нам?

– Я не знаю, – повторила Мину, силясь хоть что-то разглядеть сквозь завесу дыма.

До них донесся хруст сухих листьев под чьими-то ногами, который становился все ближе и ближе, потом в дыму появилась чья-то фигура.

– Тетушка! – воскликнула Мину.

Мадам Буссе обливалась потом и тяжело дышала. Хватала ртом воздух. К изумлению Мину, она склонилась над Боналем, вытащила нож и обтерла лезвие о траву.

Мину не знала, смеяться ей или плакать. Ее тетка, казалось, не испытывала никакого страха и была нимало не смущена тем обстоятельством, что она только что убила человека.

– Тетушка, дорогая тетушка, – сказала Мину. – Можете перерезать веревки?

– Я постараюсь, милая, – отозвалась мадам Буссе.

– Я и не знала, что вы умеете… пользоваться ножом.

– О, да я и не умею. Я такая неуклюжая, мой муж всегда… – Она запнулась. – Просто твой брат научил меня одному фокусу. Как оказалось, весьма полезному. Он сказал, что научился ему у твоего гугенотского кавалера. – Прежде чем Мину успела что-либо ответить, мадам Буссе повернулась к ее младшей сестре. – А ты, должно быть, малышка Алис, верно?

Совершенно ошарашенная, Алис смогла лишь молча кивнуть.

– А я мадам Буссе. Твоя тетушка, из Тулузы, – сообщила она, перерезав сначала веревки, которыми была связана Мину, а затем и Алис. – Так-то лучше. Ну а теперь, где мой племянничек? Эмерик?

Некоторое время никто не отзывался. Мину похолодела. Огонь не мог так быстро до них добраться, но вот дым…

– Эмерик? – позвала мадам Буссе еще раз. – Ответь мне, пожалуйста!

На этот раз голос ее брата долетел до них с другого конца поляны.

– Мы тут, тетушка. Хотя вам лучше бы поспешить…

Мину торопливо обогнула поляну, стараясь по возможности держаться подальше от огня.