Огненные письмена

– Большинство опций так и останутся невостребованными. Но если в нужный момент они будут в твоем распоряжении, ты сможешь превратить поражение в победу. Например, пешку в ферзя.

Хок представил себе, сколько усилий потребовалось, чтобы получить именно этот запасной путь. Обнаружить точное место в сервисном стволе. Пройти туннель. Вывезти землю. Скрываться от инженерной службы, найти место, куда поставить автомобиль, где тот мог бы простоять не один год, регулярно его проверять – не сел ли аккумулятор, не спустили ли покрышки. Огромные усилия. И все на тот случай, что когда-нибудь кто-то может ворваться в твой дом… да.

– Постойте. – Аарон замер. – А остальные?

Джон впереди остановился, вздохнул, отер лицо. Потом повернулся и подошел к Аарону:

– Хок, мы играем против плохих людей.

– Они… что с ними…

– Не знаю. – Джон положил руку ему на плечо. – Не знаю.

– Сэнсэй Ямато. И мисс Герр. И… боже мой. Табита. Что с Табитой?

– Ты с ней… – сказал Джон, наклонив голову.

– Нет. Я просто… Нет. Она выйдет оттуда?

– Возможно. Если не сделает какой-нибудь глупости. А Табита не глупа.

Джон замолчал. Хок видел, что он взвешивает что-то.

Наконец Смит продолжил:

– Я, Хок, должен сказать тебе кое-что. Кое-что очень важное.

* * *

Издалека звуки напоминали разрывы хлопушек, но Шеннон разбиралась в таких вещах. Закладка под дверью.

Захват начался. Несколько секунд спустя новые звуки хлопушек, слабее и с большей частотой. Их она тоже узнала.

«Ты должна быть там. Смотрители хороши, но Джон лучше. Будь ты там, могла бы переметнуться, разведать, убедиться, что Купер не попадет в засаду».

Но теперь ей оставалось только ждать. Ждать и надеяться: Купер знает, что делает.

Ожидание нередко составляло часть ее работы, и иногда оно ей даже нравилось. Ее способность невидимо двигаться означало, что порой она оказывалась в таких местах, где ей абсолютно быть не полагалось, где один неверный шаг мог ее убить. Если честно, то ей и это нравилось. Жизнь казалась ярче, когда ты ею рисковал. Цвета становились насыщеннее, воздух слаще.

Кроме этого раза. Даже в последнее время. Весь кайф ушел. То, что прежде казалось ей большим приключением, называемым ее жизнью, стало горчить. Мрачнеть. Закат начался со взрыва здания биржи весной, когда Купер остановил ее и она не успела предотвратить катастрофу. Он, конечно, не знал, чем она занята, и если уж откровенно, то она сомневалась, что ее ждет удача. В тот день погибла тысяча невинных человек. А после – еще больше.

«Если сегодня их ждет провал, число убитых возрастет многократно, так что будь внимательна».

Шеннон никогда не бывала в этой части Теслы – сплошные склады и дистрибуционные центры. Она увидела здесь большое число частных машин и удивилась, но потом вспомнила о Новых Сыновьях Свободы. По мере наступления виджилантов население НЗО отступало под защиту Кольца Воглера. Тесла наверняка переполнена, все номера в отелях забронированы. Дело идет к тому, что люди будут спать в гимназиях и церквях.

А вот боковая улочка оказалась почти пуста. Всего несколько машин, ни одного пешехода. Но Шеннон все равно держалась в тени, фиксируя каждого свидетеля. Водитель в сотне метров наблюдал, как разгружают его полуприцеп, камеры установлены на каждом углу (их обмануть она не могла), электромобиль, заворачивающий в квартал, металлическая лачуга с надписью на двери: «СЛУЖЕБНЫЙ ТУННЕЛЬ Н4W7».

Дверь медленно открывалась.

Шеннон сосредоточилась на ней, подсознательно рисуя вектор прицеливания. Учла увеличивающийся угол открываемой двери. Учла свойство человеческого глаза перепрыгивать с одного на другое, а не сканировать. Учла слепое место, создаваемое припаркованной машиной, которое на самом деле являлось опасной зоной, потому что привлекало внимание. Учла и изменение света из лачуги с переходом в светлое предвечерье. Убедилась, что с учетом всего она находится в самом выгодном положении. Она отправила в небеса безмолвную молитву о том, чтобы Купер оказался прав. И – что еще важнее – чтобы он был жив.

Из двери вышли два человека. Первый остановился, осмотрелся – внимательный, профессиональный взгляд, но она прочла намерения и направление и, соответственно, поменяла положение.

Джон Смит. Когда-то он был вождем, ее другом. За ним шел какой-то незнакомый ей парнишка, тощий и высокий для своего возраста. Оба были грязные, одежда в земле, в волосах паутина. Парнишка семенил, поджимая ноги, как ходит человек, у которого разрывается мочевой пузырь.

Шеннон вышла из тени погрузочного дока, приставила приклад винтовки к плечу и четким голосом громко сказала:

– Не двигаться. Парнишка подпрыгнул, и она отметила, что по крайней мере часть его проблемы с мочевым пузырем решилась сама собой.

Джон же только смотрел. Их разделяло около пяти метров, и она видела: он прикидывает – не пуститься ли наутек.

– Не делай этого, – сказала она, глядя на него в прорезь прицела.

Ее палец лежал на спусковом крючке.

– Шеннон, – развел руками Смит. – Ну конечно же – ты.

– Руки на голову, два шага вперед и опуститься на колени.

– Ладно.