Огненный трон

– Конечно, Сейди Кейн, приступай, – сказал он с усмешкой. – Неужели ты так и не поняла? Дух Хепри сам создал эту темницу. Ра отдал часть своей души, а с нею и свою способность к возрождению, чтобы держать Апопа взаперти.

Сейди дернулась, как от пощечины.

– Так значит, последний скарабей…

– Совершенно верно, – согласился Меньшиков, – все это множество жуков – лишь копии одного-единственного скарабея, Хепри, третьей души Ра. И мои демоны в конце концов непременно найдут его, перерыв все эти кучи мертвых панцирей. Живых скарабеев осталось совсем немного, а когда мы отыщем того самого, единственного, я раздавлю его, и Апоп обретет свободу. И даже если ты сумеешь вернуть его Ра, Апоп все равно будет свободен! А Ра… только погляди на него. В любом случае сражаться он не в состоянии. Апоп проглотит его, как предрекали древние пророчества, и Хаос уничтожит Маат – раз и навсегда. Вам его не победить.

– Ты сумасшедший, – сказал я, удивляясь собственному голосу, такому низкому и гулкому. – Если Маат падет, ты ведь тоже погибнешь.

В его изуродованных глазах мелькнул странный блик света, и я вдруг осознал такое, что потрясло меня до глубины души. Меньшиков жаждал торжества Хаоса ничуть не больше, чем мы с Сейди. Но он так долго жил в горе и отчаянии, что Апоп завладел его душой, изувечил ее и превратил мага в заложника своих собственных, исполненных ненависти замыслов. Пусть внешне Владимир Меньшиков насмехался над нами, торжествуя и празднуя победу, но в душе никакого торжества он не испытывал. В душе он был всего лишь жалкий, испуганный раб, подавленный могуществом своего властелина. Мне даже стало его жалко. Почти.

– Мы уже мертвы, Картер Кейн, – сказал он. – Живому человеку в этих местах делать нечего. Разве ты сам не чувствуешь, как Хаос высасывает силу наших тел, опустошает наши души? Но мой план куда хитрее, Картер Кейн. Человек смертен, а вот носитель может жить бесконечно. И ни телесная слабость, ни недуг, ни самые страшные раны ему не помеха. Разве ты не слышишь, что Апоп уже исцелил мой голос? Скоро он залечит и остальные мои раны. Я буду жить вечно!

– Носитель… – Когда до меня дошло, что он имел в виду, я чуть не потерял контроль над своим новым исполинским телом. – Меньшиков, не может быть, чтобы ты серьезно… Перестань. Остановись, пока не поздно.

– Вот как? Остановиться – и умереть?

– Есть вещи пострашнее, чем смерть, Владимир, – произнес чей-то голос за моей спиной.

Я обернулся и увидел, как к берегу подходит еще одна лодка: небольшая серая плоскодонка с единственным веслом, которое гребло само собой, управляемое магией. На носу лодки виднелся рисунок – Глаз Гора, а единственным пассажиром в ней был Мишель Дежарден. Борода и волосы Верховного Чтеца были белы как снег, за его кремового цвета одеянием тянулся шлейф из мерцающих в воздухе иероглифов.

Дежарден ступил на берег, и сухие панцири жуков зашелестели под его ногами.

– Ты вздумал играть с вещами, которые куда хуже смерти, друг мой. Так что молись, чтобы я убил тебя прежде, чем ты преуспеешь.

Из всего множества невероятных событий, которые я пережил этой ночью, явление Дежардена и его решение биться на нашей стороне, безусловно, могло считаться самым невероятным.

Он прошел мимо моей великанской ипостаси и мегакоршуна, созданного Сейди, едва удостоив их взглядом, и встал, упершись посохом в груды мертвых жуков.

– Сдавайся, Владимир.

Меньшиков звучно расхохотался.

– Ты давно видел себя в зеркале, владыка? Мои заклятия месяцами высасывали из тебя силу, а ты этого даже не замечал. Ты уже почти покойник, а я – самый могущественный маг в мире.

Дежарден и в самом деле выглядел не лучшим образом. Волосы висели безжизненными сосульками, лицо осунулось и сморщилось, почти как у бога солнца, однако облако иероглифов Божественной Речи вокруг него сияло ярче. И взгляд старого мага горел таким же неистовым огнем, как несколько месяцев назад в Нью-Мексико, когда мы сражались с ним на улицах Лас-Крусеса и он поклялся уничтожить нас. Дежарден сделал шаг вперед, и шайка демонов опасливо попятилась. Думаю, они уже догадались, что леопардовая мантия на плечах Дежардена – не просто одежда, а знак власти и могущества.

– Ты прав, я многое упустил, – признал Дежарден. – Но на этот раз не ошибусь. Я не позволю тебе погубить Дом Жизни.

– Дом Жизни? – вскричал Меньшиков, едва не срываясь на визг. – Да он давно уже мертв, твой жалкий орден! Его следовало распустить давным-давно, когда Египет пал. – Он поддел ногой сухие панцири скарабеев. – Сейчас жизни в твоем Доме не больше, чем в этих пустых оболочках. Очнись, Мишель! Великая империя Египта давно перестала существовать. Сейчас она не больше чем бессмысленная, замшелая история, интересная лишь кучке одержимых любителей древности. Пора разрушить старый мир и начать строить новый. Хаос всегда побеждает.

– Не всегда, – спокойно отозвался Дежарден и повернулся к Сейди. – Начинай читать заклинание. А с этим негодяем я сам разберусь.

Земля под нашими ногами вздыбилась и задрожала: Апоп неистово извивался, прорываясь к свободе.