Огненный тыл

Много позже, лейтенант Шубин осознал свою ошибку – не всегда надо слепо доверять приказам командования – последнему тоже свойственно ошибаться. Приказ вернуться в часть был, мягко говоря, не продуманным. Мнение полковника Самойлова, что полк в течение двух суток никуда не двинется – было только его мнением, оперативная обстановка менялась каждый час, боеспособные части тасовали как карточную колоду. Вернуться к месту прежней дислокации. И где искать полк на западных границах союза? В окрестностях Москвы, не дай бог? Лучше всего было остаться у Днепра, поставить в известность капитана Мезенцева и дожидаться своих, способствуя расширению плацдарма. Тогда штаб полка точно бы знал, где находится его разведка.

Немцы не сидели в бездействии – исправляли допущенные ошибки, им хватало воли и ресурсов.

Заступить на пост в хлеву Шубину так и не посчастливилось – он купался в довоенных введениях: в парке играл патефон, кружились пары в нарядных одеждах…

И всё это угробил взволнованный шёпот, трясущего его за плечо, красноармейца Баттахова:

– Товарищи лейтенант… Вставайте ж,е ядрёный корень… Немцы в деревне.

Глеб подлетел как атлет, перемахивающий через планку, уставился на Баттахова, тот сделал таинственное лицо, прижал палец к губам. Между загородками ползал сержант Климов, будил товарищей, зажимал им рты, чтобы не орали. За пределами сарая гудели автомобильные моторы, доносилось немецкая речь. Разведчики схватились за оружия одновременно, протирая глаза – всё же, несколько часов сна достаточно, чтобы вернуться в строй. До леса, на восточной стороне, было метров тридцать – расстояние одного рывка. Рёв моторов вгрызался в уши.

– Бодренькое пробуждение… – начал было Дубровский и замолк, обнаружив под носом кулак Климова.

Шубин переместился на другую сторону, пристроился под оконным проёмом день был в разгаре – половина первого. Жаркое лето сорок первого – в небе ни облачка. От фермы просматривался лес, отделяющий деревню от Днепра. Дым над деревней уже развелся, слева виднелись сгоревшие избы и несколько уцелевших, остатки гари пощипывали нос.

На опушке, у пересечения просёлочных дорог, стояла колонна немецких грузовиков, сновали люди в мышиной форме, раздражённый лаял офицер в фуражке, зелёные канты на обмундировании, мотопехота – панцергренадеры, бинокль не требовался – всё происходило рядом. Деревню заняло довольно крупное подразделение – не меньше роты. Немцы замыкали кольцо, чтобы больше не одна душа не просочилась к Днепру. С юго-запада доносились звуки боя, очень хотелось надеяться, что сводное формирование майора Талажко ещё держится, но все подходы к месту сражения немцы перекрыли, стягивали части откуда только могли – повторного прорыва они бы уже не допустили.

Обстановка понятна – немцы снова вернули контроль над крошечным населённым пунктом. В глубине деревни застрочил автомат, дважды хлопнули карабины, душераздирающая заголосила женщина – выстрел оборвал её крик. Шубин стиснул зубы: – что там насчёт овчинки и выделки? Подобрался сержант Климов примостился рядом:

– Что делать, товарищ лейтенант? Деревню освобождать?.. к нашим на Днепр вернёмся?

– Уймись, – поморщился Глеб. – Это называется головокружение от успехов. Скоро пройдёт… Второй раз масштабного фарта не будет – заруби себе на носу. Деревенских жителей мы не спасём и это ничего не изменит. У нас приказ – возвращаться в полк.

От дороги до хлева было метров сто с гаком, проехал легковой бронеавтомобиль, увенчанный пулемётом, за щитком легковой кюбельваген, машины свернули на лесную дорогу к Днепру – это был не лучший знак, значит Ратниково и его окрестности снова у противника. В этом, впрочем не было большой трагедии – контролировать ещё и эту переправу, потрёпанному формированию майора Талажко не было смысла, достаточно взорвать понтонный мост, без возможности последующего восстановления.

Глеб насторожился: от группы военнослужащих отделились несколько человек, неспешно двинулись через буераки к ферме, видно получили приказ её осмотреть. Немцы не спешили, обменивались на ходу репликами. С немым вопросом в глазах на командира уставился Климов: рисковать подразделением, чтобы уничтожить нескольких фрицев? Без слов понятно – валим!