Огни Хякки Яко

В ответ Бог Дорог издал оглушительный рёв и бросился на ведьму. Его мощные челюсти со страшным грохотом сомкнулись на том месте, где ещё мгновение назад стояла госпожа Тё, казавшаяся в сравнении с ним крохотной и невзрачной.

Не у всех духов Хякки Яко взор был столь же острым, как у Дзёи. Поэтому лишь немногим удалось разглядеть, как тело ведьмы рассыпалось на сотни маленьких мукадэ, которые тут же бросились врассыпную.

Гасядокуро издал вопль, полный досады. Наверняка ему самому хотелось разобраться с ведьмой.

– Давите их! – не теряя времени даром, закричала старая тануки, которая возглавляла шествие. – Не дайте им сбежать!

И она с силой опустила лапу в деревянной сандалии на утоптанную дорогу. Панцирь первой раздавленной мукадэ оглушительно хрустнул. Вскоре с яростным гиканьем к тануки присоединились остальные духи. От топота гасядокуро содрогалась земля.

Но было поздно. Большая часть мукадэ уже закопалась глубоко в землю, спасаясь от преследователей. А потеря тех немногих, кому всё же не посчастливилось попасть под ноги разгневанных ёкаев, вряд ли смогла бы серьёзно ослабить госпожу Тё и её могущественного покровителя.

Снова сбежала! Дзёя расхохотался бы от всей души над тем, как судьба благоволила этой прокля́той женщине, если бы не тело подруги, распростёртое подле него на земле в луже собственной крови.

Бог Дорог же, казалось, потерял к поимке ведьмы всякий интерес. Стоило ему раз взмахнуть усыпанным костяными наростами хвостом, как он тут же оказался подле павшей Уми.

– Не успел, – едва слышно прошелестел он, склонившись над ней. Дзёя готов был поклясться, что глаза древнего и могущественного божества заблестели ярче от подступивших слёз. – Снова. Должно быть, проклятие и впрямь мой единственный удел, раз я и теперь не сумел сдержать своего слова…

– Вообще-то есть ещё возможность всё исправить, – со знанием дела прокашлялся Дзёя. – Если мне кто-нибудь поможет и поделится силой.

Бог Дорог устремил на него испытующий взгляд, который Дзёя с честью выдержал, но ничего не ответил. В следующий миг он обратил свой взор на Ямаду, опасливо приближавшегося к ним. Тот старался держаться в тени, чтобы произошедшие в нём перемены были не так заметны. Но даже полумрак не мог скрыть всего. Лицо монаха заострилось, обретя сходство с клювом хищной птицы, на скулах проступили странные алые узоры, напоминавшие письмена древних, руки и ноги покрылись тёмными перьями, а человеческие ногти превратились в загнутые птичьи когти.

Он с трудом извлёк из-за пояса какую-то вещицу на длинной серебряной нити и, повесив её на шею, спрятал в складках одежды. И в тот же миг чудовищные перемены в его облике начали сглаживаться одна за другой, будто ничего и не было.

Но Дзёю тайна монаха волновала пока меньше всего. С ней он разберётся потом, когда удастся вернуть Уми.

И если он сумеет дожить до этого момента.

– Я готов, – просипел Ямада, опустившись подле Уми на колени и понурив голову. – Забери всё, даже мою жизнь, только…

Голос его сорвался. По бледному лицу монаха скатилась слеза и упала прямо на искалеченную ладонь Уми.

Эта сцена на миг выбила Дзёю из колеи – словно он оказался невольным свидетелем того, чего не должен был видеть никто. И на душе отчего-то стало поганее прежнего.

– Значит, Глаз Дракона. Это и впрямь всё меняет, – задумчиво проговорил Бог Дорог, уставившись на разом стушевавшегося духа-фонарика. Бедняга так оробел в присутствии столь могущественного ёкая, что жался поближе к принцу Тэцудзи, который не сводил с Бога Дорог восхищённого взгляда.

– Но ты поклялся, что не воспользуешься Глазом, – добавил О-Дзиро, обращаясь теперь только к Дзёе. – Знаешь, что с тобой будет, если нарушишь клятву?

– Нет, – криво усмехнулся тот, хотя всё внутри сжалось от предостережения Бога Дорог. – Но вряд ли это будет хуже, чем четырнадцать лет в плену у белой ведьмы.

Бог Дорог собирался сказать что-то ещё, но Дзёя перебил его:

– Чем дольше мы тут препираемся, тем дальше душа Уми уходит в Страну Корней, – с этими словами он поманил к себе духа-фонарика. – Потому не будем медлить. Отдай мне то, что ты так долго прятал.

Ёкай нерешительно шагнул к нему, с сомнением покосившись на Ямаду. Лишь когда тот одобрительно кивнул, дух-фонарик стал посмелее и прыгнул Дзёе прямо в руки.

Нежная песнь ки снова зазвучала в его голове, и Дзёя прикрыл глаза, наслаждаясь чудодейственной красотой мелодии самой жизни. Сбылось то, к чему он готовился столько лет. Наконец он держал в руках Глаз Дракона, о котором так долго грезил.

Прозрачный, словно горный ручей, и тёплый, размером с крупную хурму, Глаз легонько пульсировал в руках, словно подчиняясь сердцебиению своего давно покинутого хозяина – самого Владыки Сэйрю.