Огни Хякки Яко

Дзин перешёл на бег и, разогнавшись как следует, запрыгнул с оставленной у стены дома телеги прямо на крышу, чтобы получше рассмотреть происходившее на соседней улице.

И увиденное поразило настолько, что он поначалу лишился дара речи. Ночной Парад Сотни Демонов уже шагал по притихшим тёмным улицам Ганрю, хотя ночь ещё не наступила и духи явились во владения людей слишком рано.

Вряд ли это могло оказаться простым совпадением – как и ранние сумерки, опустившиеся на город.

Как ни странно, гасядокуро был неотъемлемой частью Хякки Яко, хотя обычно эти духи держались в стороне даже от своих собратьев, долгие столетия накапливая в себе горечь и ярость от безвременной кончины убитых солдат. Как самый сильный и огромный в процессии, ёкай тащил в костяных лапах богато украшенный паланкин, в котором наверняка были припрятаны дары для князя Содзёбо. Золото и парча блестели в свете бумажных фонариков, которые торжественно несли кицунэ. Под ногами гасядокуро носились лохматые, смутно напоминавшие неухоженных собак мелкие ёкаи. Они умудрялись рычать друг на друга и на других духов процессии, не обращавших на них ни малейшего внимания, и при этом не попадать под ноги гремучему черепу.

Словно пёстрая река, наряженные в свои лучшие кимоно ёкаи шествовали по Ганрю, играли на флейтах и били в барабаны. Пронаблюдав за ними некоторое время, Дзин не мог не отметить, что на лицах духов не было заметно ни следа искренней радости – хотя ёкаи, как и люди, очень любили празднования. Сейчас пели они мало и неохотно, а музыканты то и дело сбивались с ритма и вносили ещё больший разлад в и без того нестройный хор духов. Один лишь гасядокуро продолжал упорно щёлкать челюстями, словно придерживался какой-то одному ему ведомой мелодии.

Возглавляла шествие старая тануки в роскошном сиреневом кимоно. Её запах показался Дзину смутно знакомым.

И она, похоже, узнала его даже в человеческой личине. Сделав знак идущим следом духам, тануки остановилась, а затем почтительно поклонилась.

– От имени всего Хякки Яко приветствую тебя, Бог Дорог. Не желаешь ли присоединиться к нам?

Дзин спрыгнул с крыши. Поравнявшись с тануки, он склонил голову в ответ и проговорил:

– С большой радостью, друзья, но не в этот раз. Я ищу ведьму в белой маске и не могу задерживаться понапрасну.

– Тогда на этом перекрёстке нас свела сама судьба, – в голосе старой тануки послышались стальные нотки. Музыка окончательно смолкла, и всё шествие затихло, словно воды, над которыми вот-вот разразится настоящая буря. Даже гасядокуро перестал щёлкать челюстями и теперь взирал на Дзина пустыми глазницами. – Мы тоже ищем ведьму и хотим поквитаться с ней. Даже нагнали сумерки раньше положенного, чтобы не дать ей покинуть пределы Ганрю. Она уже совсем близко, я чувствую это.

Теперь Дзин понял, почему морок оказался непреодолимым даже для него. Тануки считались непревзойдёнными мастерами в наведении иллюзий.

Если для того, чтобы добраться до ведьмы, нужно присоединиться к Хякки Яко, он сделает это. Пойдёт на что угодно, лишь бы раз и навсегда остановить её.

– Ведите, – кивнул Дзин, с готовностью принимая из рук невысокого щуплого духа ивы бумажный фонарик. – Только давайте поспешим: у меня есть основания полагать, что сегодня в Ганрю может пролиться ещё больше невинной крови.

– Постараемся этого не допустить, – с этими словами старая тануки сделала знак остальным, и шествие двинулось вперёд куда быстрее прежнего.

* * *

Первым, что увидел Дзёя, придя в сознание, было бледное лицо Нобору, склонившегося над ним. В неверном свете, исходившем от духа-фонарика, который стоял рядом, помощник больше напоминал выходца из Страны Корней.

А следом пришла боль, стиснувшая голову, словно старую расколотую тыкву, которая уже начала немного подгнивать. Дзёя подумал, что сравнение так себе, зато оно как нельзя лучше описывало действительность.

Дзёя поморщился и прикрыл глаза. От света боль становилась лишь сильнее.

– Эй-эй, ну-ка не спать! – раздался совсем близко голос обезьяньего принца. – Вставай немедленно! Ты единственный среди нас, кто знает, как обращаться с этой штукой.

От болтовни обезьяна голова совсем пошла кругом, но нескрываемую тревогу в его тоне Дзёя попросту не смог оставить без внимания. Опираясь на руку Нобору, которого всё ещё немного потряхивало от пережитого, Дзёя с трудом сел.