Огни Хякки Яко

Его странные слова покоробили её, но она ни на миг не усомнилась: речь шла не о её принадлежности к клану Аосаки, хотя его гербом и являлся дракон, скользивший в небе над рекой Ито и трёхглавой вершиной Санхо.

Но дух то ли не расслышал вопроса, то ли предпочёл оставить его без ответа. Уми настаивать не стала, хотя в груди заворочалось глухое раздражение: она чувствовала, что за этим обращением крылось нечто важное.

Чуть склонив громадную голову набок, Бог Дорог проговорил:

– Вижу, ты сомневаешься и не можешь прийти к решению. Что ж, я облегчу тебе задачу. Мы можем помочь друг другу.

– И чем же?

Жизнь в клане якудза научила её здраво оценивать соперников и собеседников, заставила взвешивать каждое сказанное и услышанное слово. Но чего ожидать от Бога Дорог, Уми не имела ни малейшего понятия, и её это пугало.

С другой стороны, он откуда-то был знаком с её матерью, и притом довольно близко, и потому вряд ли желал ей зла. Но бдительности терять всё же не стоило. Прежде Уми не доводилось сталкиваться со столь могущественными ёкаями. Исходившая от Бога Дорог сила будоражила кровь, холодком пробегала по спине.

– Я помогу мальчишке Окумуре избежать казни. А взамен позволь мне спасти твою жизнь, Уми Хаяси, – проговорил Бог Дорог так тихо, что, казалось, эти слова достигли только её ушей.

Уми ожидала чего угодно, только не столь странной просьбы. Она застыла, не в силах выдавить из себя ни слова, и Бог Дорог в нетерпении поторопил её:

– Времени у нас остаётся всё меньше. Ты согласна?

Уми сжала кулаки. От волнения каждый удар сердца глухо отдавался где-то в горле, и ей стоило немалого труда успокоить безумно мятущиеся мысли.

Условие, поставленное Богом Дорог, хоть и было странным, но в действительности ни к чему её не обязывало. Если духу так хочется спасти Уми от ему одному ведомой угрозы, то кто она такая, чтобы мешать? Главное, Бог Дорог согласился помочь Дзёе – всё остальное казалось уже не столь важным.

Ямада стоял прямо у неё за спиной, и от его присутствия, ставшего уже таким привычным, тревога заметно отступила. Даже Тэцудзи, обычно не упускавший возможности вставить своё веское словцо, на сей раз молчал – должно быть, находился под впечатлением от появления Бога Дорог, которого так хотел увидеть.

Тёмное небо над их головами вдруг прочертила молния. Её отблески отразились в глазах Бога Дорог, всё ещё ждавшего ответа. Пару мгновений спустя где-то в отдалении забормотал гром. Совсем скоро над Ганрю разразится гроза, и они вымокнут до нитки.

Решившись, Уми посмотрела Богу Дорог прямо в глаза.

– Я согласна. Только прежде заставь Дзёю поклясться именем Владыки, что он оставит поиски Глаза Дракона. Если он откажется, тогда… просто оставь всё как есть.

Голос и на сей раз подвёл её, но Уми больше не было дела до того, что о ней подумают окружающие. Не стоило рассчитывать, что Дзёя с благодарностью примет её помощь и откажется от того, к чему столько лет стремился. Ей оставалось лишь надеяться, что здравый смысл и воля к жизни одержат верх над жаждой обладания Глазом Дракона.

Если её слова и удивили Бога Дорог, то он не подал виду. Бросив Уми напоследок, что ей не о чем волноваться, дух чуть склонил перед ней огромную мохнатую голову, увенчанную причудливыми костяными наростами, и исчез.

Лишь после этого Тэцудзи шумно выдохнул.

– Вот это силища, – с уважением протянул он, качая головой. – Хозяин озера Бива в сравнении с ним – сущий младенец!

– Только не говорите об этом самому Оонамадзу, если вам ещё раз доведётся с ним встретиться, – слабо улыбнулся Ямада. – Боюсь, он не сочтёт такое сравнение лестным.

* * *

Обратный путь до усадьбы прошёл для Уми будто в тумане. Она так устала за этот казавшийся бесконечным день, что еле волочила ноги. Ямада и Тэцудзи пытались завязать с ней разговор и обсудить странное условие, которое выдвинул Бог Дорог, но Уми лишь вяло отмахнулась: сил поддерживать беседу у неё попросту не осталось. Прежде ей самой не мешало бы разобраться в случившемся, но эти размышления она благоразумно решила отложить до завтра, когда удастся немного отоспаться и прийти в себя.

Усталость одолевала не только Уми. Вскоре сидевший на плече монаха Тэцудзи начал клевать носом, а Ямада, похоже, настолько погрузился в раздумья, что не замечал этого. Лишь кольца на его посохе тихо бренчали в такт мерным шагам, но их звон то и дело заглушали раскаты грома, раздававшиеся всё чаще.