Огонь Ассургины

Над морем еще долго таяла заря, а когда погасла, оставив далеко на горизонте узкую бледно-зеленую полоску, из-за мыса показались огни. Бахрей привстал – он узнал сигнальные огни «Тиамат»: два желтых по бортам, красный на топе и на корме. Потом на фоне светлой полосы показался и ее силуэт.

В первый момент торговец не узнал дхау: удлиненный бушприт, более высокий грот с прямым парусом вверху. Но потом Бахрей вспомнил, что дал разрешение на конструктивные улучшения, и побежал со всеми к причалу.

«Тиамат», сворачивая паруса и заливаясь боцманской дудкой, делала разворот.

Глава 20. Лабиринт

Дождь лил с мерным шумом. Под этот звук хорошо думалось. Томас снова переживал утренние события. Особенно сильное впечатление оставила смерть Муша: пасть крокодила, забурлившая вода и кровь, еще ужасный взгляд Томо… Он независимо от своего желания по какому-то внутреннему толчку вновь возвращался к минувшим событиям. Впрочем, Томас и не сопротивлялся. Но вот странность: чем чаще он возвращался к воспоминаниям, тем они становились слабей, и многие детали переставали быть существенными.

В конце концов это занятие наскучило Томасу, у него возникло желание еще раз осмотреть помещение. Легкий сквозняк поддувал в бок и наводил на мысль: он что-то пропустил при беглом осмотре.

Выбрав палку посуше, Томас зажег ее и начал обход: битый камень да сухая трава, птичьи перья – все это валялось по разным углам. Возвращаясь обратно, Томас обнаружил в стене черный проем. Оранжевый отблеск импровизированного факела падал на него и исчезал там бесследно, озаряя дрожащим светом кусок стены.

Томас сунул туда горящую ветку. Огонь в набегающем потоке воздуха ярко вспыхнул и осветил галерею. Ее сводчатый потолок поддерживался двумя рядами колонн, расписанных золотом.

«Странное помещение», – подумал Томас.

Он шагнул в проем. Прохладный ветерок дунул в лицо. От этого порыва погасла горящая палка, но ожидаемой темноты не наступило. В галерее стоял зеленоватый полумрак. Рассеянный свет шел отовсюду, не было единого источника. Казалось, сам воздух был наполнен им.

На стенах едва различимо поблескивало золото узора, добавляя помещению таинственности. Колонны же, напротив, угрюмо хмурились. Это происходило потому, что их поверхность впитывала призрачный свет, наполняющий коридор.

Впереди дрожали какие-то тени, которые казались живыми. Томас направился в их сторону, но они отодвинулись, как отодвигается горизонт, когда стараешься к нему приблизиться, ушли в глубину галереи.

Неожиданно Томасу пришла мысль о возвращении. Он оглянулся и не увидел проема. Сзади стоял призрачный полумрак с колышущимися тенями.

Томас решил вернуться, но к своему удивлению не обнаружил ни стены, ни прохода в ней. Даже сухой палки, которую он использовал в качестве факела и выбросил за ненадобностью, нигде не было видно. Он точно помнил, что бросил ее под ноги, но она так и не попалась на глаза.

Неожиданно далеко-далеко тонко звякнул серебряный колокольчик. Зеленоватый сумрак впереди заискрился, и в вихре изморози возникла женская фигура. Сначала Томас подумал, что это Томо, но это была другая женщина, внешне немного напоминавшая ее: смоляные волосы, тонкий стан. Длинное облегающее платье, высокая прическа. На шее белела ниточка бус, в ушах поблескивали изумрудами серьги.

Женщина была смутно знакомой, но Томас не мог припомнить, где ее видел.

На удивление фигура женщины ярко и четко выделялась на фоне тумана, освещенная невидимым источником золотистого света. Лицо незнакомки и ее платье искрились в нем.

Женщина мило улыбнулась Томасу и плавным движением руки поманила его. Юноша недолго колебался, шагнул в ее сторону.

Призрачный туман начал расступаться, Томас увидел золотую ажурную дверь, узор которой повторял узор стен.

Женщина подошла к двери. Снова раздался далекий звон колокольчика. Незнакомка оглянулась, ее лучистый взгляд звал за собой.

За дверью оказался зал с квадратными колоннами, упирающимися в ступенчатый потолок, расписанный геометрическим орнаментом. Мозаичные панно на стенах изображали всевозможные сцены пиршества. Дородные тела пожирали яства, рекой лились вино.

Между колонн стояли богато сервированные столы. Из арок выходили люди. Тут были женщины и мужчины в роскошных, но безвкусных одеяниях.

Вскоре стало не протолкнуться, но никто не садился за стол: все чего-то ждали.

Раздался легкий удар гонга, и толпа хлынула к столам. Томас брезгливо поморщился: стадо свиней в человеческом обличии бросилось к кормушкам, отталкивая друг друга, норовя занять лучшее, по их мнению, место и ухватить кусок побольше да пожирнее.

Томас испытывал легкое чувство голода, но вид лоснящихся губ и чавкающих ртов вызвал у него приступ тошноты. Ему хотелось немедленно убраться отсюда. Юноша огляделся, у одной из арок заметил знакомое платье, бросился туда.

– Молодой человек! – раздался сзади чей-то возглас. – Молодой человек, вы куда?! Присоединяйтесь к нам!

– Вина! Вина ему налейте! – вторил первому голосу спившийся бас.

– И пива тоже!