Господин Брат мой, слабое здоровье герцога Виченцы вынуждает меня отозвать его. Я искал рядом с собой человека, который мог бы быть наиболее приятен Вашему Императорскому Величеству и наиболее способен поддерживать мир и союз между нами. Мой выбор пал на генерала графа де Лористона. Мне не терпится узнать, справедлив ли он. Поручаю графу Чернышеву рассказать Вашему Величеству о моих чувствах к Вам. Эти чувства не изменятся, хотя я не могу не видеть, что Ваше Величество больше не питает дружбы ко мне. Вы заявляете мне протест и чините затруднения всякого рода из-за герцогства Ольденбургского, тогда как я не отказываюсь предоставить компенсацию, а положение этой страны, всегда бывшей центром контрабанды с Англией, обязывает меня, в интересах моей Империи и ради успеха начатой мною борьбы, соединить Ольденбург с моими владениями. Я предлагал герцогу Эрфурт, он отказался. Последний указ Вашего Величества по содержанию, а также по форме особо направлен против Франции. В другие времена, прежде чем принять такие меры против моей торговли, Ваше Величество сообщили бы о них мне, и я, возможно, подсказал бы Вам средства, которые, достигнув главной цели, помешали бы при этом сделать так, чтобы Франции это показалось изменением системы. Вся Европа так считает; наш союз более не существует по мнению Англии и Европы; даже если бы он сохранялся в сердце Вашего Величества, как в моем, всеобщее мнение не стало бы от этого меньшим злом. Позвольте сказать Вам откровенно: Ваше Величество позабыли о благе, извлеченном из союза. По Тильзитскому договору, Вы должны были вернуть Турции Молдавию и Валахию; однако вместо возвращения этих провинций Ваше Величество присоединили их к своей империи. Валахия и Молдавия составляют треть европейской Турции, это огромное приобретение, которое лишает Турцию всей ее силы, даже, можно сказать, уничтожает эту империю — моего самого давнего союзника. Швеции я вернул земли, отвоеванные мною у этой державы, но согласился с тем, чтобы Ваше Величество сохранили Финляндию, которая составляет треть Швеции, и можно сказать, что после ее присоединения Швеции больше нет. А ведь Швеция, несмотря на неверную политику своего короля, тоже была давним другом Франции. Ловкие люди, подстрекаемые Англией, нашептывают в уши Вашего Величества клеветнические слова. Они говорят, что я хочу восстановить Польшу. Я мог это сделать в Тильзите: через двенадцать дней после битвы при Фридланде я мог занять Вильну. Если бы я хотел восстановить Польшу, я дал бы компенсации Австрии: она просила сохранить свои старые провинции и выход к морю, готовая пожертвовать своими владениями в Польше. Я мог это сделать в 1810 году, когда все русские войска были брошены против Порты. Я мог бы сделать это сейчас, не дожидаясь, пока Ваше Величество заключите с Портой соглашение, которое, вероятно, будет готово этим летом. Но раз я ничего не изменил в положении Польши, я имею право потребовать, чтобы никто не вмешивался в мои дела по сю сторону Эльбы. Укрепления, кои Ваше Величество велели возвести в двадцати местах на Двине, протесты по поводу Ольденбурга, заявленные князем Куракиным, и указ о Таможенном тарифе доказывают, что вы отошли от союза. Я остался тем же, но я поражен очевидностью этих фактов и мыслью о том, что Ваше Величество расположены, как только позволят обстоятельства, договориться с Англией, — это равнозначно разжиганию войны между двумя империями. Такое состояние недоверия и неуверенности пагубно как для империи Вашего Величества, так и для моей. Обеим сторонам придется натягивать пружины, чтобы оставаться наравне. Всё это крайне досадно. Если Ваше Величество не планируете примиряться с Англией, развейте все эти тучи. Вы небезопасны, поскольку Вы сказали герцогу Виченцы, что будете "вести войну на своих границах", а безопасность — первейшее благо двух великих государств.
Прошу Ваше Величество видеть в этом письме лишь желание изгнать всякое недоверие и вернуть обе нации в тесный союз, который был так счастлив уже почти четыре года.
30
Солнце отчаянно сражалось в одиночку против сонмища серых туч, то набегавших на него, грозя сердитыми дождями, то отступавших, обнажая небо. Тени скользили по песчаному берегу, переходя на поросшие камышом болота, пучки приземистых мясистых растений, усеявших собой солончаки, прозрачные сосновые рощи, похожие на древние храмы… Вот и тот самый холм: сломанные и обгоревшие дубы, взрытая ядрами земля и сладковатый трупный запах… Прошло два дня после сражения, но еще не все тела успели убрать. Лежён ехал шагом, зажимая нос платком. Некоторые противники лежали, намертво сцепившись друг с другом; было похоже, что англичане, не слишком надеясь на штыки, отбросили ружья и дрались кулаками…