Огонь под пеплом

Когда Бонапарт был еще нищим капитаном, состояние Уврара уже исчислялось миллионами. Но корсиканец озлобился на него не из-за денег. Пока он жарился в Египте, далеко не безутешная Жозефина заняла у Уврара триста двадцать пять тысяч франков на покупку Мальмезона и отблагодарила по-женски. Она была еще очень соблазнительна, хотя Уврар пылал страстью не к ней, а к ее подруге Терезе Тальен. Тальен тоже был в Африке с Бонапартом, а Баррас, с которым жила Тереза, не мог угнаться за ее тратами. Уплачивая долги Жозефины, Уврар показывал Терезе свои возможности. Он не обладал яркой мужественной внешностью и не носил мундир с золотыми шнурами, его привлекательной чертой были деньги — и умение делать их из воздуха. И это подействовало: однажды вечером он увез свою королеву из замка Гробуа, где Баррас устроил охоту, в купленный для нее парижский особняк. Тогда у Габриэль-Жюльена были три торговых дома в Бресте, Нанте и Орлеане, плюс паи в трех крупных компаниях. Он торговал хлебом, железом, лесом, занимался военными поставками. Баррас попросил у него десять миллионов для Директории, и Уврар одолжил их. Но когда Бонапарт вернулся и устроил свой переворот, Франция досталась ему совершенно разоренной: в казне оставалось не больше семисот тысяч франков — годовой бюджет небольшого городка! Первый консул обратился к Уврару, прося ссудить несколько десятков миллионов; Габриэль-Жюльен осведомился, когда он намерен расплатиться по долгам Директории. Его тотчас арестовали; газеты, науськанные Бонапартом, шельмовали Уврара; тогда в Тюильри явилась делегация банкиров и коммерсантов, чтобы объяснить "малышу капралу", что пощечины Уврару — удары под дых всей французской торговле. Бонапарт всё же устроил проверку его предприятий; все счета оказались в ажуре: еще бы, ведь их проверял консул Камбасерес — поверенный в делах торговых домов Уврара… Третий консул Лебрен, которому доверили государственные финансы, растолковал Бонапарту, что Франция должна Уврару четыре миллиона. Но только когда проверяющие обнаружили в бухгалтерской отчетности заемное письмо с именем Жозефины, Уврара выпустили на свободу. И тотчас поручили снабжать Итальянскую армию, отправившуюся в новый поход.

Накануне сражения при Маренго по Парижу распространяли депеши о том, что французскую армию ждет неминуемое поражение, австрийцы слишком сильны. Облигации государственного займа резко упали в цене; маклеры скупали их тайком для Бонапарта, Бертье, Фуше, Талейрана — и Уврара. Как только столица узнала о победе, курс облигаций резко пошел вверх… Тогда-то Бонапарт и расплатился за Мальмезон. Он непременно расправился бы с заимодавцем, но Господь спас Уврара, наслав на Францию неурожай. Первый консул не желал использовать армию для подавления голодных бунтов; он нехотя вызвал в Мальмезон Уврара и Ванлерберга (в двенадцатом часу ночи!). Они закупили хлеб в Англии и Голландии, выговорив себе комиссию всего в два процента, — не хотели спекулировать на народной беде. Дефицит был побежден, но, как только пришло время платить по счетам, министр финансов Барбе-Марбуа объявил, что казна пуста…

Бонапарт умеет только воевать. Он так и остался в душе заносчивым дворянчиком, презирающим торговлю и предпринимательство как низкие занятия. А заставлять людей убивать друг друга — это благородно! Первый консул носился с мыслью о десанте в Англию. Уврар же знал: чтобы помешать Англии вести войну, надо занять у нее денег на войну. Вместо этого Бонапарт послал его в Испанию — вести переговоры о выплатах Франции в обмен на нейтралитет в войне, которая полыхала в Европе уже больше десяти лет.

Приехав в Мадрид, Уврар точно попал в прошлый век: после бурления Революции — затхлая сонная атмосфера, вместо короткой стрижки а-ля Тит — напудренные парики. Уврару тоже пришлось надеть парик, чтобы быть представленным его католическому величеству. Зато испанцы оплатили поставки хлеба, выдав векселя на пятьдесят два миллиона франков, по которым следовало получить наличные из американских колоний. Половину векселей Уврар обменял у Барбе-Марбуа на казначейские облигации. Главный министр Годой хотел, чтобы караван с пиастрами охранял французский военный флот (в море кишели пираты). Уврар послал своего младшего брата Огюстена на Кубу проверить активы; губернатор дал ему убедиться, что на полных золота сундуках проставлено: "собственность Г-Ж. Уврара". Ободрившись, Уврар предложил испанцам провести земельную реформу, чтобы не страдать от недорода: забрать земли у Церкви. На это требовалось согласие папы; Уврар отправился в Фонтенбло, где держали понтифика в ожидании коронации Наполеона и Жозефины, и получил его согласие на выкуп церковных земель. (Во Франции-то эти земли отбирали бесплатно и потом продавали за бесценок. Сколько бедняков обогатились, враз сделавшись помещиками!).