Огонь под пеплом

Роброн был готов к полудню, и в половине шестого карета графини уже стояла у решетки, которую болван-часовой почему-то не желал открывать. Дежурный камергер пропустил ее во двор и проводил Анну в гостиную. Там была герцогиня де Монтебелло — прекрасная и холодная, точно мраморная статуя. Не зная, что это ее обычная манера общения, Потоцкая приняла ее холодность на свой счёт и смутилась совершенно: ей и так было неловко в незнакомом месте с незнакомыми людьми, к тому же ее тяготило поручение от родителей мужа — она понятия не имела, как к нему подступиться. Граф Станислав Потоцкий требовал у императора компенсации за огромные траты на содержание его армии в седьмом году, а Юзеф Понятовский, собиравшийся завещать Лович своему крестнику (сыну Анны), с удивлением узнал, что этой гминой завладел маршал Даву. Но как заговорить об этом с Наполеоном?..

Ровно в шесть из своих покоев вышла Мария-Луиза в сопровождении фрейлины. На ней было простое белое платье с черной каймой по подолу — вот и весь траур. (Скорбели, как оказалось, по шведскому кронпринцу Карлу Августу, о трагической гибели которого двор был недавно извещен.) Следом явилась Полина Боргезе, за ней — император и герцог Вюрцбургский, дядя императрицы, последним шел министр внутренних дел Монталиве. Ни свиты, никого — Бонапарты в семейном кругу.

Вечер начался с прогулки по парку в открытых экипажах: Наполеон с Марией-Луизой ехали в элегантной коляске, запряженной шестью булаными лошадьми, а остальные — в шестиместной "корзинке". Молчание нарушалось лишь вздохами дам, не имевших шляп, чтобы защитить себя от солнца и пыли. У каждого поворота дорожек стояли люди: они бросали в коляску императора свои прошения, и, когда экипажи вернулись к крыльцу, вся передняя банкетка покрылась ворохом бумаг, которые дежурный камергер передал для разбора особому секретарю.

Обед был уже сервирован. К удивлению Потоцкой, герцогиня де Монтебелло и фрейлина прошли в гостиную по соседству со столовой, где для придворных был накрыт стол на тридцать персон; там распоряжался гофмаршал Дюрок. За столом императора, таким образом, оказались всего пять человек; по обе стороны от Наполеона, сидевшего напротив жены, стояли пустые стулья, а за его спиной — паж с салфеткой на руке. Было еще совсем светло, однако во всех канделябрах горели свечи. Разговор за обедом вели только император с министром, не успевшие утром обсудить кое-какие дела; остальные занимали свой рот едой, чтобы не остаться голодными: лакеи с блюдами вихрем носились вокруг стола, и Мария-Луиза была явно недовольна такой быстротой. Услышав от камергера, что в саду ждет вице-король Италии, Наполеон вскочил, не дав жене доесть мороженое.

В распахнутые окна гостиной просматривалась главная аллея, по которой большими шагами расхаживал Евгений Богарне; вот он пошел навстречу императору… Слов было не разобрать, хотя звуки голосов долетали в комнату; Наполеон говорил сердитым тоном и жестикулировал как настоящий корсиканец, пасынок пытался его успокоить… Монталиве нарочно задавал дамам ничего не значащие вопросы, чтобы не казалось, будто они подслушивают.

Вернулся император — суровый, но спокойный; сказал министру, что завтра, в пять утра, поедет в Малый Трианон — смотреть, как продвигается ремонт. Мария-Луиза, доселе хранившая молчание, тотчас начала упрашивать взять ее с собой: она будет готова вовремя, ему не придется ее ждать, ну пожалуйста, доктор говорит, что ей нужно много двигаться, ну Попо! Она дотронулась до его плеча; он тотчас снял ее руку и погрозил ей пальцем. Оставив жену с дамами, Наполеон отвел Потоцкую к окну, чтобы расспросить о новостях из Польши: верно ли, будто император Александр грозит конфисковать имущество поляков, которые не живут в своих имениях? Анна в самом деле получила утром письмо от свекра: да, ей пора возвращаться домой.

— Не тревожьтесь, — сказал Наполеон с улыбкой, заставлявшей таять нежные сердца, — забавляйтесь, развлекайтесь — еще не время укладывать вещи.

Ещё не время? Он намекает на войну? Потоцкая испытующе смотрела на императора, ища подтверждение своей догадке, и он это понял.

— Что вам привезти из Индии? — спросил он шутливым тоном.

— Из Москвы или из Петербурга? — уточнила Анна.

— Возможно, мы будем проходить и там, но мне кажется, что вы предпочли бы что-нибудь более экзотическое. У пирамид мы уже побывали, теперь неплохо было бы взглянуть, что поделывают наши заморские соперники.

Графиня поняла, что он не намерен говорить с ней всерьез.