Огонь под пеплом

День завершился спектаклем: выписанный из Парижа Тальма блистал в роли Гектора в пьесе Люса де Лансиваля — единственного современного поэта, которого Наполеон ставил в один ряд с Корнелем, Расином и Вольтером. Театральный зал в Сен-Клу был невелик, билет в партер или на балкон можно было раздобыть только ценою тысячи интриг, ложи распределял сам император. Билет Потоцкой открыл ей двери в ложу иностранных послов по соседству с императорской, поэтому ей посчастливилось увидеть двойной спектакль. В профиль Наполеон и Тальма были невероятно похожи — точно родные братья. Губы императора шевелились, повторяя стихи, выражение его лица менялось, он был словно отражением актера — хотя нет, он сам был Гектором, только без красной туники и шлема с гребнем! Мария-Луиза неподвижно сидела в своем кресле с подлокотниками в виде золоченых орлов и чаще бродила взглядом по залу, разглядывая публику, чем устремляла его на сцену, только бурные аплодисменты супруга побуждали ее проявить интерес к пьесе. В одиннадцать занавес опустился; их величества удалились к себе.

На следующий же день к графине Потоцкой ломились толпы визитеров, прежде и не подозревавших о ее существовании. Ей предлагали приобрести чудесный особняк в Париже: вы ведь остаетесь насовсем? Некоторые придворные дамы советовали "не отвергать неслыханной милости"; эти намеки заставили Анну вспыхнуть от гнева и стыда — стыда за женщин, не уважающих самих себя. Наконец, к ней явился вице-курфюрст Империи Талейран, предмет обожания тётушки Тышкевич, который до сих пор лишь посылал свои карточки к привратнику. Теперь ему требовались малейшие подробности о вчерашнем ужине: что она видела, что слышала… Потоцкая ограничилась тем, что он мог узнать и так. Наговорив кучу лестных слов о Польше и поляках, Талейран ушел, пригласив графиню навестить его как-нибудь с утра и осмотреть его библиотеку.

* * *

Вот еще напасть! Бернадот, "сержант Красивые ноги" — наследный принц Швеции? Какая чушь! Однако граф Вреде совершенно очарован нашим гасконцем! Он категорически против кандидатуры датского короля Фредерика VI. Помимо того, что шведы питают застарелую ненависть к датчанам, датский король имеет весьма невыгодную наружность и не имеет наследника: из его детей выжили только две дочери, и его супруге уже сорок шесть; его отец был душевнобольным. А брат покойного кронпринца — бездарность. Если бы решать предоставили графу Вреде, он, несомненно, возвел бы на престол юного Густава, но при нынешнем положении дел в стране это чревато гражданской войной. "Пусть Наполеон даст нам короля, и Швеция будет спасена!" Наполеон обещал подумать и отпустил посла, старательно скрыв от него, что он в полнейшем недоумении.

А тут еще доставили депешу от Огюста Дезожье (бездарного брата известного куплетиста, прежде бывшего консулом в Дании, а ныне отправленного послом в Стокгольм): к нему явился адъютант короля Шарль де Сюрмен (из французских эмигрантов), чтобы сообщить, что Карл XIII больше склоняется в пользу принца Кристиана-Фредерика. Старику хотелось бы усыновить молодого красавца, который уже женат и сам имеет сына, к тому же, как и Карл, происходит из голштинского дома. Принц Кристиан — потенциальный наследник датского престола; если он прежде станет шведским королем и лишь затем получит власть над Данией и Норвегией (причем без всякого кровопролития!), Швеция вновь крепко встанет обеими ногами на берегах Зунда. Да и в "Журналь де л’Ампир" была политическая статья о том, что для Европы лучше, если на севере появится одна великая морская держава вместо двух второстепенных, к тому же ссорящихся друг с другом. Что же касается избрания кронпринцем князя де Понтекорво, то это совершенно безумный проект, другое дело — вице-король Италии. В любом случае Карл XIII поступит так, как будет угодно императору французов.