Огонь под пеплом

Чернышев осекся. Решение о сооружении крепостей в Бобруйске и Динабурге было принято только в августе, и там еще не успели развернуть обширных работ, зато у Дриссы строили лагерь, куда каждый день сгоняли больше двух тысяч крестьян — копать рвы, насыпать валы, рубить лес для рогаток; в Борисове навели мост через Березину… Разумеется, Наполеон знает обо всём этом от своих лазутчиков, скрыть такое просто невозможно.

— Конечно, я ничего не могу против этого возразить, всякое государство вольно укреплять свои границы. — Император сделал снисходительный жест рукой. — Поляки, вон, тоже укрепляют Прагу.

— Вот это и есть главная причина слухов!

Наполеон посмотрел на Чернышева с прищуром, слегка склонив голову набок, и Саша мысленно обругал себя за несдержанность.

— Будьте покойны, я не полезу ни в польскую грязь, ни в украинские степи, — сказал ему Бонапарт. — На такое мог бы решиться Александр Македонский, а не я. Пусть император Александр заканчивает войну с турками, ничего не опасаясь. И не набирайте рекрутов: у меня в этом году тоже не будет рекрутского набора. Отвезите это письмо и возвращайтесь поскорее в Париж: мне приятно иметь вас рядом с собой.

Чернышев поклонился, пятясь отступил к дверям и вышел.

26

Кирпичная церковь Св. Олафа с обломанным шпилем возвышалась над кукольными домиками Эльсинора, точно огромный военный корабль, побывавший в сражениях, над рыбацкими лодчонками. Под стрельчатыми сводами штормовыми волнами перекатывались звуки органа. Когда они смолкли, Бернадот преклонил колени, архиепископы Уппсалы и Лунда в белых казулах и митрах задали ему положенные вопросы и выслушали ответы, звонким эхом отдававшиеся под потолком. На этом обряд конфирмации был бы завершен, но кронпринцу этого показалось мало. Чувствуя за своей спиной затаенное дыхание сотен людей, он произнес целую речь: вспомнил свое детство в По, среди кальвинистов, преподавших ему основы протестантского учения, своих предков-гугенотов по линии матери, лютеранских пасторов, встреченных в Германии во время военных походов, которые дали ему в руки Аугсбургское исповедание, читанное им с тех пор не один раз… Священники слушали молча, с непроницаемыми лицами, но Бернадот говорил с такою искренностью, что верил сам себе. Он, пожалуй, удивился бы сейчас, если бы ему напомнили, что его мать была убежденной католичкой, немецкого языка он не знает, а предсказание гадалки значит для него куда больше, чем все проповеди на свете.

Белые облака с серым подбрюшьем распластались над свинцовыми водами Зунда; на горизонте угадывалась кромка противоположного берега. Швеция всего в одном лье отсюда! Покинув Францию в первых числах октября, Бернадот галопом проскакал через Германию, остановившись только в Касселе у Жерома Бонапарта, позавчера вечером въехал в Копенгаген при свете факелов, и вот сегодня он ступит на землю своего нового отечества, оставив позади свое прошлое и даже свое имя. Теперь его зовут не Жан-Батист, а Карл-Юхан! У него при себе большие надежды и тугой кошелек.

От Гельсингборга кронпринца сопровождали братья Лёвенгельмы. Старший, Густав, воевал с русскими в Финляндии, был ранен в горло, попал в плен, освободился и теперь командовал гвардейской кавалерией. У него высокий лоб с глубокой морщиной меж бровей, печальные глаза большой умной собаки и маленький, плотно сжатый рот. Младший, Карл, воевал и в Померании с французами, и на Аландских островах с Багратионом; говорят, что его настоящий отец — нынешний король Карл XIII. Интересно, похожи ли они? Надо будет присмотреться к королю при встрече. Шведы — мудрый народ! Нельзя смешивать любовь, семью и политику. Бонапарт женился, чтобы основать династию, и думает, что тем самым упрочит положение дел, — как бы не так! Ни кровь, ни имя не помогут удержаться на троне, расшатанном ненавистью или презрением народным. Людовик XVI надел корону по праву рождения — и потерял ее вместе с головой. А шведский король Густав III, брат Карла XIII? Он был не в состоянии зачать наследника и воспользовался "помощью" шталмейстера Мунка — лишь бы не передать трон племяннику! Его застрелили на бале-маскараде, за его сыном Густавом Адольфом до сих пор волочится шлейф скандального происхождения, а Карл, имеющий внебрачных сыновей, считается бездетным и вынужден усыновлять иностранцев…