Огонь желаний

- И, вернувшись в Париж, ты продолжала бы выдавать себя за другую?

- Да, - смущенно подтвердила девушка.

- А сколько лет настоящей мисс Спарлинг?

- Наверно, около шестидесяти, - ответила Вада. - В Шербурге она повредила ногу и предложила мне ехать в Париж без нее, чтобы купить платья для приданого.

- Уверен, у нее даже в мыслях не было, что ты будешь разгуливать по Парижу с незнакомыми мужчинами.

- Ты.., не показался мне таким.., чужим, - ответила Вада.

- Ты увиливаешь от разговора и сама прекрасно это понимаешь, - строго сказал Пьер. - Как можно было так опрометчиво поступить и согласиться пообедать с человеком, которого совсем не знаешь, а потом еще пойти в его студию?

Вада собралась с мыслями и сказала:

- Я не думала, что художники спят в своих студиях... Я думала, что они там только.., работают.

- Все это, однако, не объясняет, почему ты приняла приглашение не только от меня, но и от маркиза, - с гневом произнес Пьер.

- Возможно, потому, что для меня это была единственная возможность, пока я свободна, делать то, что хочу, поскольку рядом нет мисс Спарлинг.

Пьер молчал, и Вада робко добавила:

- Я думала, что это.., как бы приключение.

- Ничего себе приключение! - воскликнул Пьер. - Меня в дрожь бросает от одной только мысли, в какой беде ты могла оказаться.

- Да, я была в опасности.., но ты спас меня!

- Только благодаря счастливому стечению обстоятельств, а это бывает один раз из миллиона случаев.

Вада подумала, что Пьер говорит с ней слишком сурово, и сказала, чтобы отвлечь его мысли от ее необдуманных поступков:

- Кстати, ты тоже выдал себя не за того, кем являешься на самом деле, и пытался выудить у меня сведения о мисс Хольц вовсе не для газеты. Разве не так?

- Да, ты права, меня это интересовало не для очерка. Брат мне написал о предполагаемом браке, раньше он о нем и не подозревал. В письме Давид сообщил, что его невеста ненадолго приехала в Париж и остановилась в отеле "Мерис".

- И ты, конечно, решил посмотреть, что я из себя представляю?

- В отеле мне сказали, что мисс Хольц не прибыла, зато я встретил ее компаньонку - очень молоденькую и, к своему удивлению, очень хорошенькую, но крайне своенравную юную особу.

Вада произнесла что-то невнятное, затем заметила:

- Но ты тоже представился французом!

- Вообще-то я французом не представлялся, - ответил Пьер. - Я тебе уже говорил, что нам предстоит еще многое узнать друг о друге. Меня действительно называют Вальмоном.

Вада внимательно слушала Пьера, и он продолжал:

- Так звали моего крестного отца - герцога де Вальмона. Именно он первым зародил во мне интерес к французскому искусству. В школьные каникулы я часто ездил во Францию и потом, вместо того чтобы учиться в Оксфорде, как мой брат Давид, отправился в Сорбонну.

- В парижский университет, то есть, - пробормотала Вала как бы для себя.

- Там я проучился три года, - продолжал Пьер, - и все свободное время проводил со своим крестным отцом. Его французский стал для меня вторым родным языком, в своих взглядах, привычках и вкусах я стал истинным французом.

Вада не прерывала его, и Пьер говорил:

- Как видишь, я совсем не похож на Давида, у нас совершенно разные взгляды на жизнь. Когда я вернулся в Англию, то остался недоволен состоянием дел в поместьях. К тому же мне все очень быстро наскучило. Я никогда не был в хороших отношениях с матерью и снова вернулся в Париж.

- Чтобы стать символистом!

- Я начал писать, а поскольку жил в Латинском квартале, мне намного проще было стать французом, чем оставаться англичанином. В основном я пользовался своим двойным именем и подписывался как Пьер Вальмон. - Он улыбнулся и добавил:

- И плодом моего усердного труда стала книга о символизме, которая должна выйти в следующем месяце.

- Почему же ты мне об этом не сказал? - спросила Вада.

- Я хотел сделать тебе сюрприз.

- Я буду гордиться тобой, это так прекрасно - увидеть твою книгу изданной, - с трепетом проговорила Вада.

- Мне нравится моя жизнь в Париже, - но сейчас все должно измениться, сказал Пьер.

- Что ты имеешь в виду? - В голосе девушки была тревога.

- Давид только что сказал мне, что серьезно болен и не может на тебе жениться, даже если бы ты этого очень хотела: у него туберкулез. Врачи настаивают, чтобы он как можно скорее уехал в Швейцарию.

- Какой ужас! - воскликнула Вада. - Мне так жаль его.

- Мне тоже, - сказал Пьер. - Но это значит, что все поместья переписываются на мое имя, и я становлюсь их хозяином.

Сначала Вада никак не отреагировала, потом, подумав, спросила:

- Ты имеешь в виду, что должен уехать из Парижа и жить в Англии?

- Да.

Возникла тишина. Затем Вада первой ее нарушила.

- И тогда я тебе буду не нужна?

- Я этого не говорил, - ответил Пьер.

- Но ведь это так? Если ты должен жить здесь, в Англии.., тогда ты, наверно, не захочешь жениться?

Пьер улыбнулся.

- Между прочим, - начал он, - как раз именно здесь жена нужна мне больше, чем в Париже. Он умолк, а Вада затаила дыхание.

- Есть только одно создание, на котором я готов жениться!

Девушка подняла голову с его плеча, и ее глаза внезапно засветились, будто кто-то зажег в них тысячу свечей.