Огонь желаний

- Неужели ты имеешь в виду меня? - прошептала Вада, от волнения не в силах говорить громче.

- Кто-то ведь должен приглядывать за тобой, - нарочито сердясь, проворчал он. - Ты иногда ведешь себя так плохо, с таким неоправданным риском, что я не могу позволить, чтобы все это продолжалось.

- Ты женишься на мне? Ты действительно хочешь этого? Ну пожалуйста, скажи мне!

Он неожиданно и властно привлек ее к себе, и его губы впились в губы девушки. Этот поцелуй, далеко не нежный, был неистов и требователен. Она ощутила, как снова внутри нее разгорается пламя, и была уверена, что то же самое происходит с Пьером.

Вада прильнула к нему, забыв обо всем, кроме того, что она снова в его объятиях, - в том прекрасном и сказочном мире, где существуют только она и он.

Его губы становились все настойчивее и горячее. Внезапно Вада почувствовала, как все ее тело размягчается, тает, словно воск, и постепенно сливается воедино с Пьером. Казалось, что этот поцелуй вытягивает ее душу и сердце, и они становятся душой и сердцем Пьера.

Наконец он поднял голову и как-то неуверенно проговорил:

- Ты обворожительна до умопомрачения, моя дорогая, я не хочу рисковать и потерять тебя. Ты немедленно выходишь за меня замуж!

- Но ты же стремился быть благоразумным...

- Увы, мне это не удалось. Настало время тебе стать моей женой.

Пьер почувствовал, в какое восторженное состояние пришла Вада.

- Я так этого хочу, - прошептала она. - Мы можем отказаться от моих ужасных денег, чтобы ты не презирал меня из-за них.

- Все намного серьезнее, чем ты думаешь, - сказал Пьер. - Ты не можешь пренебречь своими обязанностями, так же как я - своими.

- Что ты имеешь в виду?

- Я должен взять на себя заботу о поместьях и сделать все от меня зависящее, чтобы они процветали. Так и ты должна правильно, со всей ответственностью, справедливо распорядиться своими деньгами.

- Что ты подразумеваешь, когда говоришь "правильно распорядиться"? испуганно спросила Вада.

- В нашем огромном хозяйстве предстоит сделать очень много, а это потребует уйму денег, - ответил Пьер. - Поместье Грэнтамов похоже на громадного голодного монстра, пожирающего все, что ему дают, и всегда требующего еще.

Пьер глубоко вздохнул, будто то, что он говорил, угнетало его, затем продолжил:

- В поместье живет много стариков, которых нужно обеспечить, надо построить школы, богодельни, сиротские дома. Мы владеем еще и огромным районом трущоб в Лондоне, - там неплохо было бы снести целые кварталы старых построек и на их месте возвести новые, удобные дома.

Пьер говорил серьезно и убедительно.

- Если ты станешь моей женой, все твои миллионы уйдут на воплощение моих замыслов. Ты не будешь разъезжать по светским балам в шикарных туалетах от Уорта и потрясать всех своими бриллиантами. Вместо этого тебе придется вместе со мной много работать, чтобы устранить пороки старого уклада и создать что-то новое, достойное.

- И я могу это делать.., вместе с тобой? - воскликнула Вада.

- Если, конечно, захочешь, - ответил Пьер, - потому что как раз об этом я хотел просить мою жену.

Говоря это, он стиснул руки и, немного помолчав, произнес:

- Это будет не просто. У нас возникнет много проблем, и над ними придется ломать голову. Что-то, возможно, вызовет раздражение окружающих. То, что я хочу осуществить, не всем понравится, но проект грандиозный. Ты готова помочь мне, мое сокровище?

- Ты же знаешь: все, о чем я мечтаю и чего хочу, - это быть всегда рядом с тобой, делать то, о чем ты меня попросишь.., и любить тебя, - страстно ответила Вада.

На мгновение она умолкла, затем очень тихо заговорила:

- Я думала, что мы будем жить в твоей студии, я буду готовить обед и убирать дом. Пьер улыбнулся:

- Может быть, стоит сохранить студию? Когда ты у меня заважничаешь и преисполнишься собственного величия от высоты своего положения, я увезу тебя в Париж. А пока мы могли бы провести там медовый месяц.

Вада снова подняла к нему лицо.

- Одни? - Вряд ли мы станем кого-нибудь просить сопровождать нас, - с легким смехом ответил Пьер.

- Ты знаешь, что я имею в виду, - проговорила Вада.

- Мы будем совсем одни, моя милая, - произнес Пьер, - никаких твоих служанок и горничных, никаких моих камердинеров, никаких высокомерных слуг! В Париже ко мне приходит только одна пожилая женщина, чтобы помыть пол.

- Я буду сама заботиться о тебе, - прошептала Вада.

Пьер улыбнулся:

- У тебя есть возможность показать себя прекрасной женой бедного писателя.

Глаза Вады сияли, как звезды. Она произнесла немного невпопад:

- Я не умею толком готовить.

- Зато я умею и научу тебя, - сказал Пьер.

- Это чудесно! Просто замечательно! - обрадовалась Вада. - Когда же мы поженимся? - спросила она внезапно.

Пьер привлек ее к себе и поцеловал в мягкие пушистые волосы.

- Я не хочу ехать в Нью-Йорк и жениться так, как задумала твоя мать. Мы поженимся немедленно и без пышных церемоний: я хочу, чтобы Давид был моим шафером, а чем быстрее он уедет в Швейцарию, тем больше времени ему останется жить.

- Мама, конечно, рассердится, но я уже буду твоей женой, а все остальное не имеет значения, - важно проговорила Вада.