Ограниченная территория

— Ты не столько боишься увидеть здесь то, что считаешь страшным, сколько хочешь оградить дочь от своих отрицательных эмоций, — угадал он, ведя меня вперёд. В его голосе послышался лёгкий смешок и, как ни странно, жалость. — Да, дети чувствуют настроение матери. Но тебе не стоит бояться последствий. Ведь её тебе не воспитывать.

В голову ударила кипящая ярость. Глаза широко распахнулись. Будто со стороны наблюдая за своим телом, я осознала, что оно развернулось и мои пальцы вцепились Химику в горло. Рыча, как раненая львица, я сжимала его шею, вдавливая в неё ногти больших пальцев. Тот, не ожидая нападения, отступился, махая руками. Лицо его приобрело оттенок помидора; он сипло хрипел. На миг мне даже показалось, что я одолею его, однако резкая боль внизу живота заставила меня вскрикнуть и согнуться пополам, отпустив Химика. В глазах, как звёзды на тёмном небе, вспыхивали точки.

Господи, только не сейчас… Он ведь сказал, ещё есть неделя или две…

По-прежнему массируя низ живота, я, стараясь глубоко дышать, отошла к стене, прислонившись к холодному кафелю — здесь, в помещении, заполненном шкафами с медицинским инвентарем, столами с автоклавами и сухожаровыми шкафами для стерилизации инструментов, он был цвета сырого мяса с белыми, как опарыши, вкраплениями.

Страх за себя и ребёнка не отпускал, как и тянущие боли в животе. Но прежде чем я шагнула к ближайшему шкафу в поисках орудия борьбы, Химик успел оклематься. Не говоря ни слова, он схватил меня за шкирку и потащил вперёд. Его жадные клокочущие вдохи и выдохи перекрывали моё сбивчивое, прерывистое дыхание.

Чёрт побери, я проиграла этот раунд. Какими будут последствия? Будет ли хуже, чем уже есть?

Низ живота ещё ныл, но новых схваток пока не было, как и отхождения околоплодных вод. Может, это пока не роды?

Собственно говоря, в моем положении не было существенной разницы, рожу я в ближайшие сутки или через неделю — дочь всё равно появится жизнеспособной, а спасения, несмотря на мои надежды, ждать не предвиделось. Но именно поэтому мне и хотелось оттянуть момент, когда она перестанет быть со мной, быть под моей защитой.

Мы миновали выходящий в операционные коридор, общий зал реанимации (я старалась не смотреть на левую сторону, где были расположены койки) и отсек с ширмами. В его конце была дверь — туда-то и запустил меня Химик.

Глазам моим предстала небольшая полутемная палата с заправленной кроватью в центре. Слева стояла серая прикроватная тумбочка без ящиков, на ней — кардиомонитор с безжизненно-чёрным экраном. Но основное внимание здесь притягивало к себе прямоугольное окно, занимающее почти всю верхнюю половину правой стены — стекло, по ту сторону закрытое вертикальными серо-бежевыми жалюзями.

— Не дворец, но жить можно. Давай, ложись на кроватку.

Дотолкав меня до постели, он подождал, пока я устрою на ней своё большое тело (живот при этом снова заныл — правда, слабее, чем во время драки), а затем прищурился, глядя сверху вниз, и саркастично улыбнулся. Лёгким отработанным движением, он бережно поправил свои волосы.

— Ты ведь не будешь скучать по прежнему месту? Потом ты, кстати, туда вернёшься.

— Потом… это когда?

Тут до меня дошёл ответ.

— Ты… урод, ты хочешь оставить её здесь… Псих! Сволочь! Ублюдок!

Едва я приподнялась, этот выродок надавил на плечи, заставляя лечь обратно, при этом успокаивающе шикал.

— Тише, тебе нельзя волноваться. Я же говорил. Излишние нагрузки тоже противопоказаны — боюсь, твои намерения навредить мне как раз таковыми и являются.

Он наклонился ко мне и поцеловал в лоб. На шее я заметила родинку. Болезненное напоминание ударило в мою душу, расходясь по всем её уголкам с едким шипением — так бурлит вода в наполненной ванной от брошенной в неё «бомбочки».

— Твоя дочь нужна мне, Катя. Она покажет, на что способна, — благоговейно прошептал он. — Это первая испытуемая в моем новом эксперименте, начатом семь месяцев назад. Начало великого открытия… Bonum initium est dimidium facti. Ты должна гордиться, что именно ей выпала такая честь. На ней я оценю влияние пренатальной иммуномодуляции на сопротивляемость организма нейроинфекциям в течение первого года жизни. Если результаты будут положительными, я расширю эксперимент путём набора новых объектов с самыми различными параметрами — от фенотипа крови до принадлежности к определённой расе. Выборка значительно возрастёт. Это будет грандиозный проект.

— Ах, этот. Ты говорил про него. И про младенцев, зачатых разными способами. Естественным сам делать будешь? — издевательски поинтересовалась я. — И то, сколько детей в процессе твоей погони за желаемыми результатами будут отобраны у матерей, убиты и искалечены, тебя, конечно же, не волнует?

Химик вздохнул и слегка поднял голову, отчего его массивный, выступающий вперёд подбородок проступил ещё сильнее. В чистой голубой озерной глади глаз мужчины засверкали кристаллы. Для кого-либо другого зрелище могло навевать красивую грусть, но только не для меня, испытывающей к этому уроду и всем частям его тела жгучую ненависть.