Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов

Поселок на горе, а там — завод сизый.
На сердце лепестка тепло и тихо: мак.
Уже отщебетал хор птичий гимны, мессы —
                                       стучится в дверь зима.

Ни лодок на реке, ни лебединых крыльев,

не за горами снег, и листопад горит,
и солнца первый луч плугов уже не будит —
                                      ослаб и долго спит.

Спокойной ночи всем! Мы, гуси, отлетаем.

И я не устаю за солнцем вслед лететь.
И в жизни так всегда: не замечаем солнца,
пока не устает оно светить и петь.

А желтый ветерок резвится, как лосенок.

Дуб голый на уме. Гудок. И вот, пыля,
товарищи идут, идут, как франкмасоны,
и так же, как они, задумчивы поля.

Запала тишина. Сгорают молча листья.

Понурый пес бежит через глухой овраг…
В какой гармонии дождусь я нынче гостя?
                                   Стучится в дверь зима…

ГОЛОД

Уже обглодали кони деревья,
Чахнет от засухи и осот.
Скованы страхом дороги, деревни,
Ужас гнезда вьет.

А солнце лучи каленые точит,

Острит, как ножи, острит,
И каждый, сумевший дожить до ночи,
Отчаяньем только сыт.

Возы надрываются, ищут хлеба,

Плетется следом тоскливый скрип,
А на горизонте срывается с неба
Грома предсмертный хрип.

И бледноволосые дни отцветают,

И травы забыли прохладу рос…
За хлевом голодные псы доедают
Сухой прошлогодний навоз.

«За зеленым лесом…»

За зеленым лесом
грянул выстрел-гром.
Тучи — стаи.
Дым столбом.

И в лугах туманы,

и в полях.
Отуманьте еще небо —
              бах-ба-бах!

Расстреляли поле,

кровь на цветах.
Корчится бандура —
в чьих руках?

Море крови, море!

Безупречный смех
так раскрасил землю —
куда весне!

Покатился выстрел,

и другой за ним…
              мрак убегает
по стволам… дым…

«Столбы… Столбы…»

Столбы… Столбы…
Кабель переплетается над землею,
Переплетается.
Зов.
Шлях.
Шаг.
Мы вышли на поиски счастья
Голубиного.
Даже месяц бледнолицый
Искрит…
Четче путь отмеряйте шагами,
Глазами!
Мышцы закалите,
Легкие — в мехи!
Задетый молнией золотой,
Дуб трещит вековой…
Столб!
И кровавыми солдатскими штыками
Растерзаны дебри.

«То дыма молоко душа на зиму цедит…»

т. Сосюре

То дыма молоко душа на зиму цедит,
Из хлева мы идем в шатер железных дней,
Один маячит путь, глаза привыкли к цели
И не пойдут бродить по золотой стерне.

          Сирень звенела мне о цветниках-заводах,

          Жужжащий шмель обжег мне взгляд, когда проник
          Я в пение твое, где — как в медовых сотах —
          Слились в одно и луг, и солнце, и родник.

Как хорошо любить! Захлебываться счастьем,

Сияньем рыжих кос будить в ночи пруды
И с новым днем идти — с тем петушком горластым.
Который держит путь в небесные сады.

«И набрал дождь минорный силу…»