Окаянный император. Роковое путешествие

В груди колыхнуло нехорошее предчувствие. Схватив бумагу, вскочил из кресла, в котором спал, и едва не рухнул обратно. Мышцы после ночи, проведенной полусидя, отказывались повиноваться. Перед глазами запрыгали строчки, написанные рукой матери: «Добрый день, мой сын! К сожалению, у меня дурные вести. Его Императорскому Величеству стало хуже. Пару дней назад он застудился. Берлинский профессор Лейден нашел у него острое воспаление почек. Как только императору станет лучше, мы сразу же отправимся в Крым. Ему показан морской воздух. Любящая Вас мать».

Прежде чем до меня дошел смысл написанного, записку пришлось читать еще два раза. Господи, неужели конец близок? Но я же совершенно не готов! Нести ответственность за целую страну? Меня мутило от выпитого накануне и тревожных новостей из Гатчины. Голова совершенно отказывалась работать.

— Так вот что, Александр, велите-ка топить баню и ликвидировать весь этот беспорядок, — махнул я на остатки пиршества. — Гонцу от матушки на словах передайте, наследник прибудет во дворец как только сможет быстро. Сегодня точно. И… Вчера после возвращения я отдавал какие-нибудь распоряжения, кроме вызова Батюшина и требования конька?

— Никак нет, ваше императорское высочество.

— Ну и прекрасно! Впредь прошу вас не доставлять мне письма от… известной вам особы. Я для нее умер.

— Это понятно?

— Конечно.

— Ну и прекрасно. Готовьте парилку, мне надо срочно прийти в себя.

* * *

То, что во дворце лежит высокопоставленный больной, стало понятно уже на подъезде. Мостовую устилал толстый слой соломы. Она заглушала цокот копыт и грохот колес по брусчатке. Огни в здании почти не горели. Светились лишь некоторые окошки. Лица у слуг были подчеркнуто скорбными. По залам и коридорам разносилось шарканье. Отказавшись от провожатого, я направился к покоям отца.

Император лежал в спальне. Это была так называемая жилая часть. В отличие от парадной, она была обставлена куда скромнее, но гораздо больше приспособлена для людей. Залы с гигантскими будуарами, кабинетами, столовыми и гостиными были предназначены в основном для приема гостей. В них приглашали посторонних, большую же часть времени августейшая чета проводила в обычных комнатах.

Мать сидела у изголовья. При моем появлении она молча кивнула и вновь вернулась к чтению. Император же открыл глаза.

— А, Ники, ты приехал. А я, вот видишь, прихворнул. Сведут меня в могилу эти порошки с микстурами.

— Крепись, батюшка, — улыбнулся я в ответ. — Теперь главное — набраться терпения. Как ты себя чувствуешь?

— Получше. Только быстро устаю… Не будем об этом, как твои дела?

— Неплохо. Вчера был на оружейном заводе в Сестрорецке. Общался с Сергеем Ивановичем Мосиным. Полковник мне показался толковым человеком.

— Это так. Сейчас готовится указ о назначении его начальником завода.

— Прекрасная новость! Мы с ним как раз обсуждали будущее оружейного дела.

— Какое тебе будущее? Новую винтовку вот только начали производить.

— Винтовка и правда отличная. Пострелял я знатно. Вот только кроме нее в войсках требуется и многое другое. Судя по всему, эпоха плотных колонн пехоты уходит в прошлое. Предстоящие войны будут другими. Царить на поле боя станут скорострельные винтовки и артиллерия. Есть и перспективные идеи, например, недавно Дмитрий Иванович Менделеев демонстрировал возможности аэростата. Пока они, конечно, довольно скромные, но способность парить над сражением сулит большие перспективы.

Краем глаза я заметил, что в момент упоминания о полете на шаре мать в кресле шевельнулась.

— Опять ты, Ники, со своими идеями, — слабо проговорил отец, было видно, что он устал. — А впрочем… Грядет новый век и новое царствование, нам, старикам, молодежь не понять.

— Государь, — смысл сказанного дошел до меня не сразу, — ты русский богатырь! Не надо торопить грядущее.

— Ладно, иди, — махнул рукой Александр. — Попозже пообщаемся.

— Конечно… Батюшка, могу ли я ненадолго похитить у вас еее императорское величество?

— Идите оба, — и он прикрыл глаза.

— Матушка, уделите мне, пожалуйста, немного времени.

Мария Федоровна встала и направилась к двери. В полном молчании мы прошли в соседнюю комнату.

— Слушаю Вас.

— Простите меня, ваше императорское величество! — произнес я, опустившись на колени и обняв ее ноги. — Ваш сын глупый мальчишка, который возомнил о себе слишком много. Мне не следовало говорить в подобном тоне. Это была ошибка.

Похоже, слом шаблона прошел вполне успешно. Подобного развития событий императрица явно не ожидала.

— Сын… Ники! Встань! Негоже наследнику престола опускаться на колени, даже перед матерью.

— Не встану, пока вы меня не простите.

— Ох, неразумный, давно уже простила, — императрица неожиданно опустилась рядом и обняла меня. — Как может мать держать обиду на свое дитя?

— Спасибо. Я не понимал, что делаю, словно пелена какая-то… — Да пропала, — выдержать взгляд матери я не мог.