Окаянный император. Роковое путешествие

— Добрый вечер, господин Батюшин. Располагайтесь, — указал я на кресло у столика с бутылкой и снедью. — Плесните себе немного.

— Спасибо, ваше императорское высочество, — внешне глава службы безопасности был спокоен. Волнение от неурочного вызова выдавали лишь подрагивающие руки. — Что-то произошло?

— Случилось. Да… — я вдруг понял, что не могу признаться в том, что несколько часов назад застал Матильду с другим. Мне было стыдно. Пауза затягивалась.

— Внимательно вас слушаю, ваше императорское высочество.

— Ммм… Вот что, Николай Степанович, расскажите мне пока, как обстоят наши дела.

— Все идет по графику, — собеседник быстро справился с недоумением, лишь тень мелькнула по лицу. — С чего начать?

— Давайте с информации об указанных мной господах.

— Пожалуйста. Итак, первый Владимир Ульянов. Из мещан. Родился в Симбирске. Сейчас ему 23 года. Младший брат казненного шесть лет назад Александра Ульянова. Этот господин был участником народовольческого заговора с целью покушения на жизнь его императорского величества Александра III. Случившееся стало трагедией для семьи, ибо она о наклонностях молодого человека не подозревала. Похоже, это событие повлияло на жизнь Владимира. В Казанском университете он стал участником подпольных групп, принимал участие в беспорядках, за что отчислен и выслан в деревню Кокушкино Казанской же губернии. Состоит на учете в полиции, как неблагонадежный, потому данных о нем достаточно. Жил в Самаре, работал помощником у присяжного поверенного. Ныне обитает в Петербурге.

— Так мы казнили его брата?

— Повесили.

Я вспомнил собственного брата Константина. Он был ранним ребенком, и у нас была большая разница в возрасте. Когда я только окончил начальную школу, он уже поступил в военный институт внутренних войск. Пять лет в казарме, а потом молоденький летеха попал на Северный Кавказ. Восстанавливать конституционный порядок. Война к тому времени кончилась, по крайней мере, так вещали рожи из телевизора. А потом другие рожи из военкомата произносили дежурные фразы над деревянным ящиком, изнутри оббитом цинком. После тех событий мама постарела лет на десять, а отец ушел в запой. С тех пор я ненавидел всех кавказцев лютой ненавистью. И не переходил к активным действиям лишь из-за нерешительности и физической слабости. Я и на математику с программированием налегал в том числе и потому, что «носатых» в этой сфере практически не было. Понятно, почему Владимир, пока еще Ульянов, решил противостоять царизму. Месть — отличный мотиватор.

— Так, а что второй?

— К сожалению, пока информацией о нем мы не располагаем. Подданные с именем Иосиф Джугашвили на Кавказе имеются, но внимание полиции они не привлекали. Следить за всеми сразу невозможно, но мы держим ситуацию под контролем. Если бы были еще какие-нибудь данные…

— Обидно, но их нет. Продолжайте держать руку на пульсе. Как только появятся новости, сообщайте.

— Понял, ваше императорское высочество. По Ульянову будут такие же указания?

— Нет. С ним все понятно. Его надо арестовать, но тихо, чтобы никто не заметил. После этого поместить в Петропавловскую крепость. Я предупрежу генерала Веревкина, он не будет задавать вопросов. Ульянова от связей с внешним миром отрезать полностью. Ни писем, ни сообщений. О том, где он находится, знать никто не должен.

Мне показалось, что после этих слов по лицу Батюшина пробежала тень.

— Вас что-то смущает, Николай Степанович?

— Простите, ваше императорское высочество, но такое действо будет не совсем…

— Вы хотите сказать законно?

— Да.

— С формальной позиции с вами сложно спорить, но давайте попробуем посмотреть чуть шире… У вас нет сомнений в том, что господин Ульянов враг и будет действовать, пока его не схватят?

— Нет, нисколько.

— А теперь вспомните, пожалуйста, покушение на моего деда, кое вызвало его безвременную кончину.

— Простите, ваше императорское высочество…

— Что? Нет, я не об этом… Как вы знаете, государь был не единственной жертвой бомбистов. Не назовете остальных?

— Если я помню правильно, тогда погибли казак лейб-гвардии и мальчик-подросток. Ранения же получили еще два десятка человек.

— Революционеры, осуществившие сие злодейство, привлекали внимание полиции, но законных поводов задержать их не было. Итог известен. Вернемся к Ульянову. Вы все еще полагаете, что задерживать его не стоит?

— Получается, что он будет наказан за преступление, коего не совершал…

— Николай Степанович, представьте, что ведете этот разговор с женой и детьми убиенного казака и родителями подростка. Вы смогли бы привести им те же возражения? Прошу вас, будьте честны.

— Пожалуй, что нет…

— Несмотря на это, я принимаю ваши доводы. Вопрос пересмотра законов, их приведения к реалиям жизни решен будет всенепременно.

Отдав распоряжение, я увидел стакан с коньяком в руке, а секундой позже осознал, почему он оказался там. Матильда мне изменила! Но говорить об этом в слух по-прежнему не хотелось.

— Что у вас еще, Николай Степанович?

— Информация о строительстве Великого сибирского пути.

— Так, если новости у вас, значит, что-то случилось.