Океан и Деградация (СИ)

========== Глава 4 ==========

Тарелка фруктового салата и немного обычного йогурта, но в руках держу стакан с молоком, зная, что не притронусь к еде, поскольку вижу кусочки персика. Понимаю, незначительно, но не могу заставить себя даже смотреть в тарелку, поэтому сижу с повернутой в сторону головой, прослеживая за меняющейся погодой за окном. Я слышала, что здесь часто идут сильные дожди. Буря поднимает уровень океана, вода накрывает берега. По телевизору уже сообщается о предстоящем шторме, обычно в это время отменяются занятия в школах, людям разрешается остаться дома, но сегодня буря обрушится после шести вечера, поэтому первая половина дня официально рабочая.

Я никогда прежде не видела столь волнистого неба. Оно местами черное, местами бледное, серое, грязно-синее. Ветер поднимается сильный, я сомневаюсь, что устою на ногах, если выйду за порог дома. Вижу, как клонит в сторону деревья, как из открытых окон соседей вырывается шторы, по тротуару гоняет оставленные на улице вещи. Дождь моросил ранним утром, когда я проснулась, сейчас слышен лишь гром со стороны горизонта. На самом деле, с трудом верится, но что-то в этой жизни еще способно увлечь меня. Стихия. Она поистине расслабляет, уносит мысли и приводит внутрь временное ощущение гармонии.

— Тея, — Роббин обращается ко мне, и приходится отвлечься от приятного наблюдения за погодным изменением. Смотрю на женщину, которая, по обычаю, выглядит опрятно, чего нельзя сказать о её сыне. Кажется, я слышала, как Роббин ругала Дилана за то, что тот спит в уличной одежде. Что-то мне подсказывает, он не переодевается, потому что засыпает в процессе какой-то деятельности. Парень активно зевает, потому что сегодня его подняли раньше, чем обычно, и это служит поводом для очередной семейной ссоры, к которым я, честно, немного привыкаю. Кажется, ежедневные споры — это действительно нормально для этих людей. Они оба не отличаются легким характером.

— А до какого класса ты доучилась? — женщина берет в руки ломтик хлеба, начав отламывать по кусочку и класть себе в рот. Я напрягаю свой мозг, чтобы вспомнить хоть что-то из учебной программы приюта:

— У нас были занятия, ну, — моргаю, пальцами постукивая по стакану. — Меня подняли до уровня девятого.

— Сколько тебе лет? — не ожидаю получить вопроса со стороны Дилана, который подносит ломтик яблока к губам, но не кладет фрукт в рот, заинтересованно обратившись ко мне. Перевожу на него взгляд, опустив руки под стол, чтобы пальцами сжать колени, и сутулюсь, начав носиться обеспокоенным взглядом по поверхности стола, ведь теперь мой мыслительный процесс окончательно запущен:

— П-пятнадцать., — произношу с замешательством. — Вроде, — сверлю взглядом стол. — Если честно, я не уверена, — не хочу поднимать глаза, но голос Роббин принуждает:

— Тебе семнадцать, — женщина ставит свою кружку на стол, оповещая меня о том, что я должна знать. Что нормально знать каждому, но, видимо, не мне. Растерянно смотрю на Роббин, которая с каким-то неясным мне пониманием улыбается, будто молча уверяя, что это нормально.

— Выглядишь на тринадцать, — Дилан дает свой вердикт, положив всё-таки яблоко в рот, и получает пинок ногой под столом от матери, тут же подавившись и склонившись головой к столу. Я моргаю, еле удержавшись от улыбки, когда парень касается лбом стола, что-то пробубнив с набитым ртом, а его мать с полным непринуждением отпивает кофе, смотря куда-то в сторону.

— Кхм, так… — женщина решает вновь вернуться к разговору. — Как тебе дается учеба? — никаким вниманием не окидывает парня, который резко выпрямляется, выдохнув, и так же спокойно, словно ничего не произошло, берет свой стакан, начав активно опустошать. Исподлобья наблюдаю за поведением парня, пытаясь параллельно отпить молока и сообразить, что ответить Роббин:

— Не очень хорошо, я думаю, — это правда. Из-за особенности моего мышления, мне тяжело дается обучение.

— Я думаю нанять тебе учителя на дом, — женщина не интересуется моим мнением на этот счет, просто ставит перед фактом. — Чтобы ты не отставала от ровесников и имела возможность вернуться к учебе. Это будет полезно.

— Не стоит тратиться на меня, — прошу. И без того чувствую себя неловко. Дилан ставит свой стакан на стол, наклонив шею в разные стороны, отчего та хрустит, и Роббин закатывает глаза, явно испытывая неприязнь к подобным звукам.

— У тебя есть хобби? — женщина решает не тратить свои моральные силы на сына. — Чем ты могла бы заниматься дома, пока нас нет?

Нервничаю. Мне тяжело так долго копаться в себе, чтобы находить здравые ответы, и сейчас я уплываю внутрь сознания, размышляя, и, видимо, выгляжу очень нагруженной, поэтому Дилан вновь подает голос, протянув руку к моей тарелке, чтобы забрать ломтик яблока:

— Ты заваливаешь ребенка вопросами.

— Эй, — Роббин хлопает его по ладони, заставив отдернуть от моей тарелки, но я кстати была бы не против, чтобы кто-то съел мой завтрак. — Ты ведешь себя некультурно! — ругает сына, а тот кивает, с видом полного осознания: