Океан Разбитых Надежд

На улице поднимается прохладный ветер. Я осматриваюсь: справа от меня янтарными бликами покрыты стёкла малоэтажных домов, выложенных тёмным кирпичом, а слева живо разъезжаются автомобили. Такси летит вперёд, огибая блестящие иномарки, и, посвистывая тормозами, останавливается перед пешеходным переходом. Вообще-то я скептически отношусь к знакам свыше, но сейчас решаю, что просто обязана спуститься к набережной.

Народу этим вечером очень много. Большинство из людей – туристы или недавно прибывшие в Йорк. Люди облокачиваются на перила набережной над Ривер Фосс и наслаждаются видом на Центральный музей и здание суда. Построенные давным-давно, они были реконструированы в восемнадцатом веке и теперь представляют собой целое смешение различных архитектурных стилей. Высокие колонны, широкие французские окна – кажется, это ампир. Резной камень, золотой герб Йоркшира – похоже на отголоски барокко.

Я подхожу ближе к перилам и облокачиваюсь, как это делают остальные. В речке блистают высоко поднявшиеся звёзды, сияют отражающиеся фонари. Я наблюдаю за тем, как кружат птицы, и мечтаю взлететь ввысь вместе с ними.

Мелкие кафетерии и круглосуточные бары, расположенные вдоль набережной, забиты туристами так, что не протолкнуться. Отовсюду звучит музыка, доносятся оживлённые разговоры на различных языках: начиная английским и заканчивая китайским.

Но кого я пытаюсь обмануть? Я думаю совсем не об этом.

Я думаю об Энн. Она такая естественная! Ей не приходится притворяться кем-то, чтобы произвести хорошее впечатление, она разговаривает открыто и улыбается по-настоящему. Мне так хочется быть на её месте. Я ощущаю необходимость улыбаться тогда, когда мне хочется, мне нужно грустить, когда у меня плохое настроение. Никогда ещё мне так сильно не хотелось быть собой.

Иногда мне удаётся поймать себя на мысли, что я несчастная, жалкая, что у меня нет ни нормального будущего, ни прошлого, в которое я могла бы оглядываться без зазрения совести. Каждый мой шаг, каждое принятое решение и поступок курировала мама, и создаётся ощущение, что позади я наблюдаю лишь её прошлое. Словно девушки по имени Кэтрин Лонг и вовсе никогда не было, что она такая же плоская, как и модель из любого глянцевого журнала. Моя жизнь напоминает сценарий, в котором всё заранее продумал до мелочей. Мой парень, моё хобби, профессия – всё решено за меня, а я слишком труслива, чтобы что-то изменить.

Билли просто ужасен. Нет, он отвратителен, он мне противен так, как не противен даже остывший кофе по утрам. Он слишком много себе позволяет. И иногда мне кажется, что он способен убить меня. Но я слишком труслива, чтобы порвать с ним ко всем чертям.

А Люк… он совсем другой. Он не бросает на меня злобные взгляды каждые пять минут, а интересуется, как я себя чувствую. Люк ведёт себя, как настоящий джентльмен. Игра заходит слишком далеко.

В сумочке вибрирует смартфон. Я достаю его и, приняв вызов, подношу динамик к уху, не отводя глаз от ночного города.

– Кэтрин, где тебя черти носят? Вернись в ресторан сейчас же! – шипит мама в трубку так, что я зажмуриваюсь. – Все уже рассаживаются по местам!

Ветер подхватывает моё платье. Щелчки фотоаппаратов отвлекают от маминого голоса – туристы спешат запечатлеть на снимках всю красоту и величие древнего города.

– Почему я должна узнавать у других, куда тебе взбрело пойти среди ужина?

– Извини.

– Извини?! – вскрикивает она, негодуя. – Чтобы была в ресторане через пять минут, ты поняла меня?

Я кладу трубку, не отвечая. Через несколько минут я уже стою на пороге ресторана, ожидая, что сейчас оттуда вылетит взбешённая мама. Но ничего не происходит. Тогда я, медленно вдохнув и выдохнув, пробираюсь сквозь охрану и гостей к своему столику, где мне уже заждалась Энн.

– Ты где так долго пропадала?

– Спускалась к набережной, – отмахиваюсь я.

– Ты точно в порядке?

– В полном.

Энн оставляет свой бокал на столе.

– Слушай, если это из-за меня, то…

Я перебиваю её прежде, чем она начинает извиняться за то, к чему не причастна:

– Мы знакомы всего час, ты не могла так быстро меня обидеть, – грустно улыбаюсь я, подбирая со стола вилку.

На ужин подали запечные овощи под соусом и несколько жареных крылышек. В моём бокале налит фруктовый сок.

– А ты не обидчивая? – непринуждённо спрашивает Энн.

– Совсем нет, – и это настоящее проклятье. – Разве что иногда бываю чересчур капризной.

– О, этого у девушек не отнять, – Энн перестраивается на более дружелюбный лад, и я немного успокаиваюсь.

Энн рассказывает мне истории из университета, и я внимательно её слушаю. Это помогает мне отвлечься от мыслей о маме, Билли и Люке. Мы замечательно проводим время, наслаждаясь вкусной едой и обществом друг друга. Мы скитаемся от темы к теме, всё больше узнавая новое. Как оказывается, Энн никогда не занималась бьюти-съёмкой, только портретной. Наверное, поэтому она такая настоящая – она просто не привыкла скрываться за масками, как это делаю я на каждой фотосессии.

– Дамы, минуточку внимания! – высокий мужчина в строгом костюме стучит десертной ложечкой по бокалу. – Минуточку внимания!