Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

Я продолжил объяснять: в определенный момент я достану из кармана пачку жевательной резинки, положу одну полоску в рот, а другую протяну вам. Еще одну пластинку жвачки я положу на стол перед Лоном, а сам буду просто сидеть и глядеть в пространство или делать заметки в блокноте. Чуть погодя я выйду из комнаты и принесу несколько бутылок воды. Одну дам вам; мне нужно, чтобы вы открыли ее и выпили, я сделаю то же самое. Да, объяснил я переводчику, все это постановка, можно даже сказать манипуляция. Но я по опыту знаю, что такой метод очень хорошо помогает растопить лед. Переводчик, похоже, понял и согласился сыграть свою роль.

Просидев так около получаса – прихлебывая из бутылки с водой, пожевывая резинку, – я начал осторожно расспрашивать Лона о его злоключениях. Он сказал, что сначала пытался считать дни и месяцы, проведенные в море, делая острием ржавого рыболовного крючка зарубки на деревянном фальшборте. Но со временем бросил это занятие. «Я думал, что больше не увижу землю», – сказал он, и его голос сорвался. Затем Лон добавил, что не ест рыбу, даже думать об этом не может. Спустя некоторое время он, видимо, устав от разговора, уставился куда-то мимо меня. Я улучил момент и осторожно оглянулся, чтобы увидеть, на что он смотрит. Оказалось, на участок голой белой стены.

Казалось бы, чем дольше Лон работал на судах, тем меньше должен был становиться его долг капитану за оплату нелегального переезда через границу. Но вместо этого рабство делалось только тяжелее и становилось похоже на пожизненное заключение. Чем больше опыта он получал в море, тем выше была цена, которую готовы были заплатить другие капитаны, чтобы купить его в свою команду.

Поначалу он допускал неизбежные для новичка ошибки. До того как попасть в рабство, Лон никогда не видел моря, и свою часть сетей он запутывал. Все рыбы казались ему одинаковыми – маленькие, серебристые, – что затрудняло сортировку улова[288]. В первые дни из-за сильной морской болезни он работал медленно, но заставил себя ускориться после того, как капитан на его глазах исполосовал одного из матросов плетью за медлительность.

Несмотря на все старания, Лон подвергался жестоким наказаниям. «Его избивали палкой или металлическим прутом, – записано в обзоре по его делу в Национальной комиссии по правам человека правительства Таиланда. – Случались дни, когда ему удавалось отдохнуть не больше часа». При нехватке питьевой воды матросы таскали вонючий лед из бочек с рыбой. Если кто-нибудь из моряков неправильно собирал снасти, капитан судна на день лишал провинившегося еды.

Лон говорил, что часто был готов хоть за борт прыгнуть, лишь бы попытаться сбежать. Врачу, который позже лечил его, он рассказал, что за три года, проведенные в море, ни разу не видел земли. Случалось, что ночью судовая рация оставалась без охраны, но Лон понятия не имел, к кому и как обратиться за помощью. Чувство безысходности и одиночества делалось еще острее, потому что никто на судне не говорил на его языке.

Но как ни боялся он капитана, рассказывал Лон, океана он боялся еще сильнее. В бурных морях на палубу обрушивались волны высотой с дом в несколько этажей. К тому времени, когда к траулеру подошла плавбаза, на которой находился Сом Нан, Лона уже месяцев девять держали на цепи, освобождая только для работы.

Сом Нан сказал, что даже сильнее, чем вид человека, закованного в кандалы, его потрясло очевидное равнодушие команды плавбазы. Вернувшись в порт, Сом Нан связался с людьми из «Стелла марис», и организация начала собирать 25 000 бат (примерно $750), чтобы выкупить Лона на свободу. Мне стало не по себе, когда я услышал эту сумму: жизнь Лона стоила меньше, чем авиабилет из Вашингтона до Бангкока.

Тогда Сом Нан в первый, но не в последний раз увидел Лона. В течение следующих нескольких месяцев база, на которой работал Сом Нан, дважды доставляла грузы на этот траулер. Каждый раз при ее приближении Лона заковывали в кандалы. «Я пытаюсь освободить тебя», – шепнул ему Сом Нан во время одного из таких посещений.

В апреле 2014 г. все закончилось самым что ни на есть прозаическим образом. При следующей встрече плавбазы с траулером в Южно-Китайском море, примерно в неделе хода от берега, Сом Нан передал похитителям Лона коричневый бумажный пакет, полный таиландских купюр. Эти деньги собрали в «Стелла марис». Спасатели считали это выкупом, капитан – «выплатой долга», который еще предстояло отработать Лону. После кратких переговоров Сом Нан передал деньги капитану, после чего Лон перешел на судно Сом Нана и вернулся на сушу.