Ох уж эти штуковины!

Софья Андреевна мечтала о службе зооменталиста, а поскольку барышней была целеустремлённой и деятельной, то никакие тернии не становились серьёзным препятствием на её пути к звёздам. Она с успехом окончила женскую гимназию и вольнослушательницей посещала университетские лекции. Родиону же она помогала ради практики и набиралась опыта, составляя ему компанию в разъездах, что его очень выручало.

– Значит, бросаете меня одного на съедение канарейкам, Софья Андреевна?

– Они много не едят, Родион Алексеевич, не трусьте, – обворожительно улыбнулась та.

– Ладно, – махнул рукой Родион. – Крестовский – это святое.

Родион сделал глоток чая и поморщился – вкус приятный, но всё же не кофе – и поставил чашку на стол. Достал из несгораемого шкафа поблёскивающий чёрным кристаллом мнемозита портативный мыслечтец, проверил настройки и сложил необходимые для работы вещи в саквояж. Служба не ждёт, деньги сами себя не заработают.

Конечно, Родион не грезил с малолетства практикой зооменталиста, но и не жалел о своей судьбе. Особенность его предрасположенности к незримым искусствам не давала возможности широкого выбора профессии: результат вступительных испытаний звучал поначалу как приговор – эмпатия и ничего более. Впрочем, в области тонких душевных вибраций Родион скоро добился немалого успеха и остановил выбор на том, что получалось лучше всего.

Да, возможности скромные (это тебе не стихиями ворочать), но и сил уходит мизер. Выучился, приобрёл лицензию и подержанный мыслечтец, который барахлил и врал, как уездный предводитель дворянства перед выборами в земское собрание. Начинал со среднего класса – обеспечения канала связи между душами нервных дам и их не менее нервных собачек. Для освоения непаханого зооментального поля высшего света столицы требовалась солидность – вот тогда-то и пришлось приобрести весь первый этаж особняка на улице Книгопечатников.

Итак, первым делом, стало быть, канарейки – это так, мелочёвка, птицы наверняка в истерике из-за какой-нибудь ерундовины, но и вознаграждение будет пустяковым. Затем фокстерьер – тут уж как бог на душу положит… А вот постоянная клиентка Амалия Карловна Савская, бывшая актриса, со своим котом Гамлетом – отдельный разговор: тайны кошачьей души, по мнению хозяйки, стоили пристального внимания, которое неплохо оплачивалось.

* * *

Амалия Карловна представляла собой даму из числа женщин, предпочитающих старению «пышное природы увяданье». Эта фраза стала лейтмотивом нынешнего отрезка жизни госпожи Савской, и она последовательно придерживалась этой линии во всём: как в собственном образе, так и в убранстве интерьеров.

Родиона уже давно не приводили в трепет «архитектурные излишества» интерьеров особняка Амалии Карловны, как, впрочем, не вызывали и отторжения на почве классового антагонизма. Золочёные потолки, вычурная лепнина, пилястры; розовощёкие пухлые ангелочки в облаках и кроткие пастушки, украшающие собою стены; уютная и дорогая мебель в бордово-пурпурной гамме, светильники в абажурах, – словом, всё здесь было пропитано духом «второго» барокко.

На взгляд Родиона, такие роскошества опасно балансировали на границе с пошлостью, но Амалии Карловне непостижимым образом удавалось пребывать в этом великолепии легко, естественно и гармонично. Несмотря на преклонный возраст и излишний мелодраматизм в словах и жестах, в облике бывшей актрисы всё ещё жили внутренний тёплый свет и неуловимое волшебство женственности.

Сегодня Амалия Карловна предстала перед визитёром в обычном своём великолепии: избавленные от седины волосы уложены в сложную причёску, сдержанный макияж с единственным ярким пятном помады и элегантное, скроенное точно по фигуре платье винного цвета, подчеркивающие ещё не увядшую красоту. А ведь в молодости она, должно быть, сводила мужчин с ума.

И только после приветствия и сдержанного комплимента, адресованных хозяйке дома, Родион с некоторым удивлением обнаружил, что в гостиной присутствует кто-то ещё.

Это был молодой человек с видом скучающего принца крови в изгнании. Родион с некоторым раздражением оглядел его костюм в тонкую полоску и белый жилет по последней заграничной моде. Ишь ты, крахмальный воротничок, в шёлковом галстуке жемчужная булавка. «Принц» бросил небрежный взгляд на Родиона, стряхнул несуществующую соринку с плеча, пригладил закрученные кверху усики и закинул ногу на ногу.

Родион невольно повёл плечами под стареньким вельветовым пиджаком, бросил взгляд на не чищенные с прошлой среды ботинки и смутился. Чувство было мимолетным и потому внимания не заслуживающим, а вот присутствие гостей насторожило – раньше Амалия Карловна зрителей не созывала.

Амалия Карловна поправила выбившийся из причёски локон и светски улыбнулась.

– Позвольте вас представить. Александр Дмитриевич Разумовский, молодой многообещающий артист Императорского драматического театра и мой любимый племянник. Родион Алексеевич Величко – специалист в области ментального взаимодействия с животными, благодаря ему лапушка Гамлет может сообщить нам о своих бедах.