Охота на древнего

Конечно же, у него были мечты, как и у каждого пятнадцатилетнего пацана. Только вот как и любому ребенку ему хотелось получить все и сразу. Не имея возможности воплотить свои фантазии в жизнь, Джек обвинял в своих неудачах весь белый свет. Ему и в голову не могло прийти, что любой успех, пусть даже самый незначительный, требует усердия. К чему было усложнять все вокруг, если он мог просто продать немного порошка за углом?

И хотя прошло уже почти двадцать лет, но даже во сне Джек отчетливо, словно наяву, увидел человека, протянувшего ему руку помощи.

В тот день он снова попал в полицейский участок, решив толкнуть немного травки какому-то тощему новичку на заднем дворе школы.

Среди разношерстной компании своих сверстников он выделялся слишком сильно — Джек был единственным светлокожим парнем в черном квартале Бронкса. Пробившись сквозь толпу гомонящих ребят и выцепив того самого «клиента», он уже вытащил из кармана приготовленный пакетик, как раздался крик:

— Копы! Валим!

Мальчишки бросились врассыпную. Джек тоже побежал, петляя дворами, но продолжая слышать за спиной противный вой полицейской сирены.

Подобное случалось уже не впервые, и парнишка отлично знал, куда бежать, чтобы оторваться от погони. Он сбросил марихуану в ближайший мусорный бак и завернул за угол, с ходу влетев в стальные объятия уже знакомого ему патрульного Стивенсона.

— Эй! Эй! Спокойно, парень! Спокойно! — прикрикнул полицейский, стараясь удержать рвущегося из рук Солье. — Лучше по-хорошему угомонись.

Глубокий баритон мужчины ни разу не дрогнул. Но Джек знал, что немного смешливый и похожий на медведя Стивенсон вовсе не так прост и в нужный момент проявляет недюжинную смекалку и сноровку. Так что, потрепыхавшись немного для вида, Джек все же замер, позволяя отвести себя к машине.

— У меня ничего нет, — нагло огрызался он по дороге, — я чист! Отпустите меня! Я еще несовершеннолетний! Вы не имеете права! Слышите!

Стивенсон устало вздохнул и, осторожно придерживая макушку Джека, чтобы он не ударился головой, пока будет забираться на заднее сиденье патрульной машины, грустно покачал головой.

— Каждый раз одно и то же.

Это был не «каждый, а всего лишь только третий», сердито думал про себя Солье, пытаясь поудобнее расположиться на заднем сиденье полицейского форда. Сидя в участке и ожидая Арно, своего приемного отца, он молча, словно нахохлившийся воробей, выслушал очередную порцию нотаций.

Для него приводы были чем-то выдающимся, чем можно похвастаться перед своими корешами на улице, деловито-небрежно отзываясь о «зарвавшихся» копах. Об отце Джек не думал, их проблемы и интересы шли вразрез друг с другом. Так бы и продолжалось, пока однажды его чуть было не упекли за решетку надолго и основательно. Но, видимо, Бог присматривал одним глазом за нерадивым мальчишкой, раз послал ему Батча.

Батч держал свой боксерский клуб, и все знали: если не хочешь больших неприятностей — приторговывать дурью рядом нельзя. Но Джеку все было нипочем, он словно специально нарывался на неприятности, демонстрируя полное безразличие к любым правилам, даже к законам самой улицы. Ничего удивительного, что Батч прижал его, как нашкодившего щенка, заодно припугнув остальных.

Но Батч почему-то не сдал наглого парня. Может, увидел что-то во взгляде худого подростка, одновременно дерзком и разъяренном, или просто тот напомнил боксеру его самого в юности. Джек не мог понять этого ни тогда, ни сейчас.

В любом случае вместо новой записи в личном деле «трудного подростка» мужчина заставил Джека приходить в клуб, чтобы отработать «долг». В его обязанности входило мытье полов, разбор инвентаря, а также разные мелкие поручения. Джек и сам не знал, почему стал приходить, он ведь мог просто показать Батчу средний палец и свалить, но вместо этого парень стал исправно заявляться в клуб.

Правда, не сразу, только через три дня, когда понял, что тот его все-таки не сдал. Никакого «долга» не было и в помине, но Джеку стало интересно, отчего все же старик обратил на него внимание и помог.

Может, извращенец?

Стариком Батча было сложно назвать: плотный мужчина, явно не один год проведший на ринге, с глазами арктического волка. Позже Джек слышал, что тот воевал то ли во Франции, то ли еще где, когда двуликие решили устроить что-то вроде революции. Это была знатная резня, бойня длилась десять лет, пока стороны все же не пришли к общему решению. Джек не понимал, почему двуликие так и не смогли взять человечество под контроль, с их-то способностями, а для того чтобы осознать, что есть такое слово «политика», ему вообще понадобились годы.

В общем-то, с этого и началось их с Батчом знакомство, позднее переросшее в крепкую дружбу. А военное прошлое мужчины только придавало ему весомости в глазах парня. Именно Батч ввел Джека в свой мир, научив основам бокса, а также всем известным ему не очень «спортивным», но зато очень действенным приемам. Именно Батч, однажды вызвав его в свой крохотный кабинет, плюхнул на стол пухлый бумажный пакет.