Охота на Лань. История одной одержимости

Джованна медленно повернула голову. Она не станет делать вид, как Фернандо, что не слышит насмешек. Нашла насмешника и балагура: душа небольшой компании, заливается соловьём, развлекает своих за ее счет. Остановила лошадь. И стала внимательно на него смотреть. Она и сама не знала, почему вдруг совершенно спокойно предпочла мокнуть под дождем и сверлить взглядом шутника. Он заливался еще пуще. А потом вдруг его приятели перестали смеяться. И его голосок без их поддерживающего смеха стал неестественно громким. Почему-то все вокруг замолчали, насмешник сорвался посреди шутки и тоже умолк.

Новичок сидел в седле чуть ссутулившись, упираясь одной рукой в ляжку, наклонившись в их сторону. По его шапочке и куртке бил дождь. В руках он сжимал поводья. Намокшие волосы казались длиннее и темнее. А зеленые глаза сверлили группу шутников, словно Князь запоминал лицо каждого, чтобы потом отплатить. На его лице не было ни обиды, ни ярости, напротив, в уголках мокрых губ словно намечалась легкая улыбка, и это сбивало с толку.

Андреа наблюдал, как поначалу переезд провинившихся в смерти Гидо была осмеян, а потом как Князь одним взглядом повернул все в свою пользу. Было что-то в этом холодном и полном спокойствия взгляде, что не давало покоя, царапало изнутри грудь наблюдателю, заставляло его быть начеку. Андреа и остальные прекрасно помнили невозмутимое лицо Князя в таверне, его быструю атаку и чем это закончилось для насмешника Гидо. И сейчас каждый словно почувствовал клинок юноши в своей плоти.

Когда тишина стала абсолютной, Князь выдержал ее несколько мгновений, а потом тронул лошадь дальше, не произнеся ни слова. Андреа передернул плечами: что-то было в этом мальчике, отчего на душе становилось неспокойно.

Впрочем, возможно, он это себе надумал. Все из-за цыганки, что пристала к нему парой дней раньше, настойчиво предлагая погадать.

Андреа в предсказания судьбы не верил, но, как выяснилось, не верил, пока не погадал. Слова цыганки крепко засели в голове. А все потому, что она перед этим довольно точно описала его самого.

– Человек ты неплохой, но из родного города тебе пришлось уехать, потому что ты пролил там кровь.

И это была чистая правда: Феррара, его родной город, изгнал Андреа с семьей за то, что они участвовали в сговоре против местных властей. И пусть причина была благородной – выступали против деспотов, обложивших народ налогами, – но все-таки покушение прошло неудачно, их задержали, главарей сговора казнили, а рыбешку помельче просто вышвырнули, лишив имущества.

Андреа долгое время батрачил, а потом ушел в кондотьеры. Убивать он умел, большого ума тут не надо, была бы сила да ловкость. Ну, и удача.

– Ты не любишь привязываться к людям, – продолжала цыганка.

И это тоже было верно. Да и какие привязанности могут быть, когда ты – воин по найму. Друзей среди товарищей по оружию Андреа не заводил. Так, приятели. Да и в их отряде все такие разношерстные, штрафники, у каждого своя провинность. Была одна шлюха, которая отлично обслуживала его, Андреа брал ее к себе в палатку чаще, чем других, но на этом привязанности заканчивались.

– Скоро на твоем пути появится тот, кто в будущем спасет твою жизнь.

И Андреа почему-то решил, что это Князь. Мальчишка безусый, но яйца у него на месте – напор Гидо он встретил хладнокровно, так же спокойно сразил его, а теперь справился с насмешниками одним взглядом. Хороший из него в будущем воин будет, к тому же далеко пойдет: Де Фоглиано и Коллеони – два командира отметили его, а значит, стоит к нему присмотреться.

Но Андреа смущало, что мальчик, как он его называл про себя, был красив до такой степени, что красота лишала его лицо мужественности, сглаживала, доводила до женских черты. Он был как те скульптуры, чей пол не угадаешь, пока не посмотришь на грудь.

Такой утонченный, нежный мальчик не продержится долго среди засранцев. Рано или поздно такие, как Князь, погибают, и нередко от рук своих же. Но Андреа помнил предсказание цыганки. Значит, надо постараться продлить мальцу жизнь.

Спустя неделю жизни в отряде Джованна самой себе стала казаться непробиваемой. Она как будто закостенела от насмешек, нарастила прочный панцирь от оскорблений. Кожа загрубела от постоянных тренировок, падений, тычков и ссадин. Мелких стычек было много, но она прекрасно понимала: проглотит один раз, и придется глотать оскорбления и издевки, как вино из бочки.

Но с удивлением замечала, что интуитивно выбранная тактика неуклонения, легкой непонятной улыбки, а также демонстрация скорости и ловкости в нужные моменты начали останавливать насмешников. Чувство юмора Князя – тонкое и спокойное, которое она копировала со своего брата Лоренцо, его же легкая манера двигаться и жестикулировать, элегантность в одежде стали для отряда Коллеони своего рода манящими болотными огнями. Грубоватые воины, сами того не замечая, зауважали Князя за едкие, острые шутки, которые он произносил спокойно, словно даже и не шутя. Он ругался, когда было нужно, смачно и виртуозно, за ним повторяли.