Охота на лисицу (СИ)

— Слушай сюда, усатый хер! — вырывалась из рук парня рыжая. — Скажи спасибо, что при нильфгаардской облаве на банду лисов никто не пострадал, и что ты сейчас вместе со своими упырями-подельниками помог в сражении, иначе, гаденыш, ты бы мог со спокойной душой попрощаться со своим ремеслом!

— Лиса! Не подобает…

— Не подобает, Рейнард, считать себя пупом земли и обвинять других в тех делах, которые они не совершали. Что тебе, сука, сделали нелюди? — девушка всеми силами пыталась убрать руки кобелиного князя, сдерживающие ее. — Ну вот что? М-м-м? Да чтоб ты знал, именно краснолюды с махакамских гор помогли нам, когда больше всего нужна была помощь. Именно мои лисы сопротивлялись до последнего в Росберге и Альдерсберге, в то время, как сраные люди предавали друг друга и убивали. Хоть нильфгаардцы и твари, но даже они понимают, что эта расовая война делает только хуже обеим сторонам.

Лиса обмякла в руках Гаскона, и он крепко прижал ее к себе, загораживая собой. Наступила неловкое молчание. Все обратили взоры к королеве, ожидая ее решения.

— Я согласна. Нелюди должны знать свое место, — сказала королева, маленькое тельце в лисьей шкуре пробила крупная дрожь, Гаскон непонимающе смотрел на Мэву. — Поэтому слушайте внимательно: все мои подданные равны. Эльф, низушек или человек — не имеет значения.

— Ваше Величество, вы ведь сами сказали, что если бы не мы…

— Погибли бы мои люди, это верно. Но также погибли бы и краснолюды из Махакама. Погибли бы и нелюди из лисов. В свое время они помогли мне, когда никто не верил в мою победу. И как уже было сказано ранее… — королева взглянула на Лису, — хорошо, что при облаве никто не пострадал.

Купцы не стали возражать, хотя очень хотели, но боялись, как гнева королевы, так и острого клинка рыжей разбойницы. Мэва покинула город в тот же день. Королеву возмутила нетерпимость тамошних купцов. Этот случай вдруг показал ей, что даже ненавистные захватчики порой бывают правы.

Лирийцы ехали вдоль поросшей плющом кладбищенской стены, из-за которой доносились проникновенное пение жрицы и причитания скорбящих. Солдаты, помрачнев, опустили головы: они вспоминали товарищей, с которыми им пришлось проститься, и размышляли, по ком еще прозвонит колокол, прежде чем кончится война.

— Кхм. Послушай… — сказал Гаскон, прервав задумчивость Мэвы. — Я отлучусь на минутку.

— Зачем? Хочешь принести соболезнования? — удивилась королева.

— Можно и так сказать… — он пересекся взглядом с Лисой, девушка подъехала на коне к нему поближе, желая идти с ним, Гаскон тяжело вздохнул, но кивнул, поворачиваясь обратно к королеве, — Езжайте дальше, мы догоним вас.

Мэва кивнула и уже было пришпорила коня. Но едва Гаскон и Лиса вошли в кладбищенские ворота, она отправилась за ними. Разбойница быстро услышала тяжелую поступь королевы в золотых доспехах, а потому дернула парня за руку, обращая внимание на то, что за ними кто-то следит.

— Ох, Мэва… — прикрыл глаза кобелиный князь. — Если бы я что-то замышлял, уж я бы не сообщал всему свету, что мне нужно отлучится. Да и слишком правильного Лисенка с собой бы не взял.

— Что это значит? — спросила Мэва, Лиса прижала ушки к голове, ожидая бурю, и она оказалась права:

— Не валяй дурака, — сложил руки на груди Гаскон. — Ты пошла за мной, потому что не доверяешь мне. Думала, должно быть, что у меня тут в каком-нибудь склепе встреча с генералом аэп Даги или, еще хуже, со всем Капитулом чародеев. Ты, Лиса, тоже по этой же причине за мной пошла? — гнев парня обратился на девушку, та хотела было успокоить его, но он был не умолим и снова обратился к королеве, — Так вот, спешу успокоить: если бы мне действительно было что скрывать, ты бы даже не заметила, что я исчез.

— Мне просто было интересно, что ты задумал, — не поддавалась на провокации Мэва.

— Ну действительно, интересно, что человек делает на кладбище. Играет в блошки? Принимает солнечные ванны? — сарказм лился из уст кобелиного князя.

— Гаскон… Я уже привыкла, что ты подминаешь под себя все правила приличия. Но сейчас ты переборщил, — Мэва видела, как рыжая пыталась успокоить парня, сжимая его руку, но тот не поддавался, встав в оборонительную позицию.

— И что? Велишь меня выпороть?

— Если ты наконец не прикусишь язык, то да, — строго сказала королева.

— … — Гаскон глубоко вздохнул, опуская руки.

— Отлично. А теперь расскажи, зачем ты сюда пришел, — попросила королева.

— Если тебе кровь из носу надо знать… тогда иди за мной, — парень продолжил путь, не обращая внимание ни на Мэву, ни на потерянную Лису.

Гаскон отвел их к разрушенному мавзолею. Статуи лишились голов, могильные плиты были истерты, а мраморные саркофаги разбиты… Он с грустью осмотрел это место. Разбойница встала рядом, но уже не пыталась прикоснуться к нему: а просто безгласно поддерживала его.

— Чей это… Неужели?.. — королева с недоумением смотрела на кобелиного князя.

— Да. Мэва. — зло проговорил Гаскон. — Это гробница моей семьи, рода Броссардов.

— Броссардов? Тех самых Броссардов?