Охота на лисицу (СИ)

Лазутчики донесли, что в Махакам недавно заходил нильфгаардский караван под охраной тяжелой пехоты. Захватчики привезли сундуки, полны золота и драгоценностей, и обменяли все это на лучшие махакамские мечи и копья. В руки Мэвы попала одна из монет, которыми расплачивались Черные. На ее реверсе виднелся лирийский орел…

— Они платят золотом из моей казны… — выдавила королева. — Чтобы купить оружие, которым будут убивать моих солдат и подданных.

— Мы еще можем их догнать, — сказал Рейнард. — И позаботиться о том, чтобы транспорт не дошел до аэп Даги.

— Вы-то можите, спору нет… — сказал Габор, который прислушивался к беседе. — Но помните, что Махакам поддерживает нейтралитет и гарантирует обеим сторонам конфликта безопасность на своей земле. Правда, формально нильфгаардцы уже перешли границу… Но если вы нападете на них хотя бы на расстоянии броска камнем от наших ворот, у Брувера пойдет пар из ушей и огонь из задницы.

— А почему они путешествовали по Махакаму с оружием и без мешка на голове? — спросила недовольно Лиса, краснолюд не нашел, что на это ответить. — То-то же. Будем считать, что они нарушили пару законов, ну и так по мелочи: захватили пару государств, убили пару тысяч человек и сожгли пару сотен деревень и городов.

— Прости, Габор… — сказала королева. — Но мы нападем на караван. Я должна остановить нильфгаардцев, а кроме того… С удовольствием посмотрю, как Брувер пускает этот фейрверк.

Габор открыл было рот, чтобы возразить, но его слова заглушил смех лирийских солдат. Мэва дала сигнал к выступлению, и вскоре они догнали караван врага. У повозок черных была чересчур сильная охрана для конвоя, передвигающегося по нетронутой войной территории. Это осложняло положение лирийцев. Однако у Лисы было свое виденье и новый план, который она поспешила рассказать остальным:

— А что, если использовать природу? Через полчаса они должны будут проехать вот этот вот поворот, — указывала она на карте определенный участок, — что, если нам налить туда воды и присыпать снегом. Нильфы нас не заметят, а тяжелая повозка и не менее тяжелые пехотинцы в своей броне поскользнутся. Этот отвлекающий маневр придаст нашему нападению неожиданности.

— Хороший план. — Поддержал Гаскон, — их можно обстрелять из луков и арбалетов, а как они выйдут на твердую почву, можно и в ближний бой идти.

— Нет, главный тракт не дело портить, — насупился Габор, наступила недолгая тишина.

— Да… А что если нам залить только определенные ямки? Телеги в них встанут и тем самым остановятся, а лёд потом можно разбить? — предложила главарь лисов, смотря на краснолюда.

— Это конечно тоже попортит нам всю дорожную коммуникацию, но вы же не остановитесь…

— Замечательно, так и сделаем, — решила королева, отдавая приказ приступить к работе.

Когда всё было готово, отряд Мэвы сел в засаду. Для королевы и большинства солдат это было непривычно — готовить ловушки и поджидать врага в укрытии. Для лирийцев обычным делом было выйти в открытое поле лицом к лицу с врагом, а не прятаться по кустам. Однако бандиты чувствовали себя, как в своей тарелке. Лисы и кобели в предвкушении ждали появления каравана, будто хищники добычу.

Когда повозки встряли и остановились в четко отмеченных местах, в нильфгаардцев полетели стрелы и бомбы. И в этой суматохе Мэва повела свой отряд в бой. Сражение было недолгим, учитывая, что в первые минуты черные просто не знали, что происходит вокруг и кто на них напал. Предчувствуя поражение, нильфгаардцы побросали ящики в снег на обочине дороги и ускакали во всю прыть, хлеща коней бичами. Один из ящиков треснул, и оттуда показалось обернутое промасленной шкурой оружие. Гаскон вытащил блестящий новенький клинок, повертел его в руке и попробовал острие большим пальцем. Из пальца тотчас же пошла кровь.

— Ух ты, острый сукин сын… — причмокнул он с уважением, и достав ещё один клинок и осмотрел его, позвал рыжую разбойницу, — Лисёнок!

Услышав эти слова, Габор разразился смехом. Когда Лиса подошла к ним, парень протянул ей второй клинок и вопросительно посмотрел на краснолюда:

— Что тебя так развеселило, можно узнать?

— По традиции первые слова, которые воин скажет при виде клинка, становятся именем меча. Только что ты дал им имена. Мои поздравления.

Мэва взяла оружие из рук оторопевшего Гаскона:

— Я бы выбрала другое имя, поблагородней. Но и у имени «Острый сукин сын» несомненно есть свое очарование. Я жду не дождусь, когда смогу испытать его на нильфгаардских панцирях.

— Только, может, уже не в Махакаме… — вставил Габор. — Вы и так уже заварили кашу. Попробую все как-нибудь уладить. Но это будет непросто.

— А мой клинок, как я поняла, зовется «Лисенок»? — спросила разбойница, получив утвердительный кивок от краснолюда, она ещё раз осмотрела оружие, — Что ж, милый, очень романтично назвать моим именем такую вещицу, спасибо, — весело улыбнулась она Гаскону.

— Лисенок, да для тебя я могу их хоть все так назвать, — улыбнулся в ответ парень, указывая на ящики с мечами.