Охота на лисицу (СИ)

— Ну… Все не так плохо. Если бы не вы, камня на камне бы тут не осталось. Я тебе честно скажу… Когда я услышал, что в Махакам приехала какая-то людская королева и просит помощи, я сказал, что скорей у меня крокус из задницы вырастет, чем я соглашусь проголосовать за тебя. Страшно будет потом в портки посмотреть, да только… Я передумал. После того, что я тут сегодня увидел, что ты для нас сделала… Будет тебе поддержка и благодарность всех Ференцов до скончания веков.

— Благодарю. В дни войны с Нильфгаардом это много для меня значит, — улыбнулась Мэва.

— Простите, что прерываю это трогательную сцену братания между расами, только я уж не могу терпеть: Вавринек, какого тут дьявола стряслось? Почему Кельтуллис на вас напал? — спросил Габор.

— Они что-то ему сделали… Он хотел сжечь всё и всех, без разбора… В порыве гнева, ярости, с чувством мести, боли… Это ужасно, — ответила Лиса, что продолжала изучать следы огня, трогать пепелища и вбирать в себя эту энергию.

— Да чтоб я знал! Попросту прилетел сюда, и как рыгнет огнем! Полгорода в огне! — оправдывался старейшина. Потом, почесав затылок, он предложил, — Дракон едва телепается, надо б его добить, пока он не оклемался.

— Значит надо шевелиться, а то раны на нем, как на собаке заживают… А ближайший пост стражи далеко. Прежде чем придут на подмогу, он уж снова взлетит. — предлагал Габор.

— Знаю… Потому я и подумал, что… Экхм… Может быть, ты, королева… — замялся староста.

— Что? Ты шутишь?

— Я понимаю, ты устала после боя, не хочешь рисковать солдатами… Но ты смекни сама, эта бестия спит на ковре из золота и рубинов. Разумеется, эти сокровища принадлежат Бруверу, но если ты себе немного оттяпаешь… Никто и не заметит.

— Признаюсь, это меняет дело. Кроме того… Дракон был уже тяжело ранен… — рассуждала королева.

— Слабо сказано! Кровь из него хлестала, как вино из дырявого бурдюка. Его надо попросту добить. — Подстегивал Вавринек.

— Будь по-вашему… Я этим займусь.

Королева обратила внимание, что рыжая разбойница отошла подальше от свиты и осматривает трупы краснолюдов. За ней пошел Гаскон, которые понимал по ее поведению, что что-то не так.

— Лисенок, ты чего-то учуяла?

— Не знаю… Может быть. Я никогда не чувствовала огня дракона, может он всегда такой…

— Какой? Смертоносный?

— Яростный… Отчаянный, — пыталась объяснить девушка.

— А обычный огонь какой? — интересовался кобелиный князь.

— Смотря с какой целью зажигается. В Аэдирне чувствовалась обреченность, необходимость, когда знаешь, что так надо сделать, это приказ. Домашний очаг уютный и безопасный. Огонь костра игривый и свободный. Пламя свечи одиноко и почти неэмоционально. А это… Это — месть. Но за что?

— Думаю, мы скоро это узнаем, — ответил Гаскон, уводя Лису к отправляющемуся отряду.

Логово Кельтуллиса пропустить было нельзя: очевидно, что пещера, способная вместить дракон, должна быть огромной. Треугольный вход в пещеру чернел на ослепительно белом снегу и был виден издалека. От него разило сильным запахом серы… и крови.

— Ну как? — спросил Гаскон, обращаясь к королеве. — Готова покрыть себя славой убийцы драконов?

— Мой отец говаривал, что не стоит делить шкуру неубитого медведя, — сказала Мэва, слезая с коня. — Тем более не стоит делить шкуру неубитого дракона. Быть может, он и тяжело ранен… Но достаточно ему один раз дыхнуть огнем, и вместо славы нас покроет могильная плита. Отставить все глупые попытки изображать героя.

Лирийцы переступили порог пещеры. Они шли гуськом, прикрываясь щитами, а за нами наблюдали свисавшие с потолка нетопыри. Лиса шла спокойно, а на удивленные взгляды отвечала: «он не опасен». Однако недовольный Гаскон силой загородил её собой и приказал идти следом, прикрывая обоих своим щитом.

Кельтуллис лежал, свернувшись на подстилке из бриллиантов и золотых монет, окрашенных его собственной кровью. Видя, с каким трудом н поднимает могучую голову, Мэва поняла, что дракон уже не представляет никакой опасности. Гаскон многозначительно присвистнул, оглядев богатства пещеры. Лиса же не спускала глаз с ящера.

— Чего не сделал яд, хотите довершить мечом? — прохрипело чудовище. — Хорошо. Да будет так.

Кельтуллис повернулся, открыв подбрюшье, самое уязвимое место, и спокойно ждал смертельного удара.

— Какой ещё яд? — спросила рыжая разбойница.

— Ха-ха-ха… — Кельтуллис зашелся смехом, зажимая лапой кровоточащий бок, — Они тебе даже не сказали? Подлые карлы…

— Эй! Попридержи язык! — крикнул Габор. — А кроме того, я тоже ничего об этом не знаю!

Кельтуллис недоверчиво оглядел лирийцев, сверля их змеиными глазами. А затем начал свой рассказ. Караван, который до этого Мэва встретила на дороге, отличался от прежних. В этот раз приготовленное мясо для Кельтуллиса было вымочено не только в соли… Но и в отраве. Когда дракон скорчился от боли, в пещеру вошли краснолюды из клана Ференцов… И разбили его яйца.

— Погоди, я правильно поняла?.. — Мэва прервала дракона на полуслове. — Ты… Самка?

— Верно. Так же, как и ты.

Лирийцы словно по команде уставили на Габора.

— Что вы на меня так смотрите? Не заглядывали же мы ему под хвост!