Охота на льва

Немного узнав Джаму, я удивлялся, как этот лиричный юноша стал военным вертолетчиком. Командир ответил на мой вопрос коротко: "Любовь", и, взяв с меня честное слово, что никому не расскажу, развернул свой ответ. Оказалось, что интуиция меня не подвела. Джама отучился все семь лет по классу фоно, и ни в какие военные - даже музыканты - не собирался. Но его одноклассница, в которую он был влюблен и которой признался на выпускном, сказала, что настоящий мужчина пианистом быть не может, и пропела насмешливо "мама, я летчика люблю, летчик высоко летает, много денег получает, вот за что я летчика люблю!". Но Джама пошел в летчики не потому, что он много получает, а для того, чтобы приехать домой в отпуск в форме лейтенанта. Он сыграл в этой самой "парадке" на выпускном своего младшего брата на пианино ту самую песню про летчика. Его бывшая любовь - уже учительница в их родной школе - была в актовом зале, но он после своего музыкального номера ушел за кулисы, оттуда - на улицу, и больше с ней не виделся. Когда командир рассказал мне эту трогательную историю, я стал относиться к Джаме с уважительной осторожностью, как к больному, о болезни которого все знают, тогда как сам он скрывает ее наличие. Я разговаривал с ним о фотографии, огибая темы любви и музыки.

В одной квартире с капитаном Киекбаевым жили, как я уже говорил, лейтенанты-праваки. Среди них был знакомый нам Тарантелло, взятый на попечение капитаном Артемьевым. А его соседом по комнате был лейтенант Саша Грошев по кличке Грозный. Кличку он получил от капитана Артемьева при первой их встрече. Была золотая осень, и перед вечерним построением мы бродили в пристояночном леске в поисках белых грибов, которые здесь не переводились до заморозков. Тут мы и увидели невысокого крепыша со светлым ежиком волос и пшеничными усами, который, мерно раскачиваясь, один за другим посылал метательные ножи в сухую березу, - и они вонзались в ствол со звонким стуком, спускаясь с высоты человеческого роста с шагом в ладонь, - не успевало затихнуть камертонной гудение от одного воткнувшегося ножа, как его подхватывала вибрация следующего, и волна гуда с ритмичным стуком напоминала звук загубной пластины-камуса - бэу-бэу-бэу...

- А это что за грозный е... - командир запнулся, но совладал с языком:...жик?

Он остановился и с интересом смотрел, как работает метатель.

- Новенький, - сказал Тарантелло. - Его по здоровью с истребителей списали, и двух месяцев не прослужил...

- Хороший глаз, хорошая рука... - задумчиво, как бы взвешивая, сказал командир, и, уже громко, обращаясь к метателю, выдергивавшему ножи: - Пойдешь в мою пару на правую чашку?

- А на вертолете педалировать научите? - повернулся новенький, то ли улыбаясь, то ли щерясь недоверчиво. - Я же со "скоростных"...

- Не умеешь - научим, не хочешь - заставим, - усмехнулся командир.

- И в Афган возьмете?

- А чего не взять? Не научишься летать, пойдешь авианаводчиком, - засмеялся командир. - Неужто воевать сильно хочешь?

- А зачем в кадровые идут? - удивленно спросил новенький. - Военный должен воевать, это его работа. К тому же, я - из донских казаков, у меня деды и прадеды воевали, батя успел, и я не хочу отставать...

Так Грозный стал праваком у Джамы. Он вырос в кубанской станице у Черного моря, но с детства мечтал стать не моряком, а летчиком. При этом был сыном станичного сварщика и кузнеца, помогал отцу тянуть зубья борон, гнуть скобы для срубов, научился ковать ножи из рессорных полос, пробовал выковать казацкую шашку, но так и не выковал, пронеся мечту через военное училище, и , прибыв к нам в часть и осмотревшись, решил построить маленькую кузню с горном и наковальней возле передвижных авиаремонтных мастерских, стоящих в конце полосы у самой тайги. Когда я сказал Грозному, что обработка металлов давлением - моя специальность, и нарисовал по памяти диаграмму железо-углерод, показав точки цементита, ледебурита и прочих мартенситов, он возбудился, и сказал, что ему как раз теории не хватало, и, если я ему помогу, то он выкует, наконец, шашку, которая сможет разрубать седока от плеча до седла. Я с деланным страхом поинтересовался, с кем он собрался так жестоко расправиться, он сказал, что за неимением живого врага придется рубить лозу, то есть кустарник вокруг стоянок. Видя серьезность его кузнечных намерений, и не зная, чем я могу ему помочь - диаграмма железо-углерод, просто застряла у меня в памяти с экзамена по металловедению, срисованная со шпаргалки, - я решил, что его нужно свести с настоящим специалистом.