Охота на нового Ореста. Неизданные материалы о жизни и творчестве О. А. Кипренского в Италии (1816–1822 и 1828–1836)

Речь идет о литографии «Образ Спасителя, представившийся во сне Аннибалу Карачи и немедленно написанный им на тафте»[668], несколько экземпляров которой были выставлены на распродаже имущества художника, состоявшейся при Академии изящных искусств в 1845 году (II: 350). Эту литографию описал журналист Павел Петрович Свиньин, посетивший мастерскую художника в 1825 году:

Рисунок, изображающий образ Спасителя <…> кисти Аннибала Караша <…> с единственного оригинала, хранящегося в кабинете Кардинала Альбани. Известно, что Караш написал сей бесподобный лик в минуту вдохновения, когда привиделся он ему во сне. Художник, как бы пораженный электричеством, вскакивает с ложа своего, и найдя кусок черной тафты – пишет вдохновенный сон свой, и что всего замечательнее – с тех самых пор посвящает кисть свою предметам, достойным высокого таланта[669].

Очень может быть, что камень для литографии был вытравлен еще в Риме, до возвращения художника в Россию; кажется весьма правдоподобным и то, что название литографии было предложено самим Кипренским, хотя год спустя на выставке Общества поощрения художников она была представлена под названием «Голова спасителя (с Караччи)» (II: 240). Нам не удалось найти ни соответствия этой литографии в художественном наследии живописца болонской школы Аннибале Карраччи, ни сведений об истории создания этого произведения, ни о его местонахождении. Тем не менее логично предположить, что подробное описание Свиньина на самом деле в определенной мере неточно (например, искаженное им крещеное имя итальянского художника) и содержит большую долю фантазии в том, что касается обстоятельств создания этого произведения.

Согласно историческим источникам, в действительности в день погребения Агостино Карраччи, старшего брата Аннибале, в церкви Оспедале ди Санта-Мария делла морте в Болонье было выставлено среди прочих полотно, изображающее

<…> лик Спасителя, последнее произведение усопшего Карраччи, которое должно было изображать человеческую природу Христа судии в последний день <…>. Лик был написан на лоскуте черного атласа, и хотя картина осталась незаконченной, лик сей исполнен такого величия и так грозен, что те, кои видели его, не могли без ужаса долго его созерцать[670].

Далее, из документов эпохи следует, что эта «прекраснейшая голова Христа судии, написанная на черном атласе <…> теперь выставлена в галерее Альбани в Риме»[671]. Здесь имеется в виду картинная галерея Палаццо Альбани дель Драго на Виа делле Куаттро Фонтане, который с XVIII века был собственностью семьи князя Филиппо Альбани, упомянутого нами в первой части. В феврале 1822 года в этом палаццо временно останавливались Бутурлины: здесь они принимали кардинала Консальви, которому папа Пий VII поручил пригласить их в Рим, а также некоторых русских пенсионеров[672]. Резиденция была очень хорошо известна Кипренскому (I: 145) и, как мы полагаем, именно к этому изображению «Христа судии», утраченному во второй половине XIX века[673], восходит его литография (см. ил. 13 и 14). Кто знает, не свидетельствует ли она о том, что русский художник был еще ближе, чем это может показаться, к семье князя Альбани, префекта округа Треви, который в 1818 году пригласил свое доверенное лицо для дополнительного расследования происшествия с пострадавшей во время пожара на Виа Сант-Исидоро Маргеритой?