Охота на нового Ореста. Неизданные материалы о жизни и творчестве О. А. Кипренского в Италии (1816–1822 и 1828–1836)

Если наши предположения справедливы, то степень близости Кипренского к семейству Рибопьер выходит за рамки случайного знакомства: три рисованных портрета дочерей, портрет маслом Екатерины Михайловны и предложение, сделанное художнику Рибопьерами в конце 1829 года поехать с ними в Константинополь (I: 172), создают представление об отношениях более тесных и дружеских, чем это было принято считать до настоящего времени. И это дает основания предложить другое возможное объяснение исчезновению художника между сентябрем и декабрем 1828 года, о котором было сказано в предыдущей главе. В середине января следующего года, то есть в то же время, что и Кипренский, госпожа Рибопьер отправилась в Рим из Флоренции, чтобы встретиться там с мужем[432]. Очевидно, пока Александр Иванович вдоль и поперек объезжал Средиземное море, исполняя свои дипломатические обязанности по урегулированию греческого вопроса, его жена и дети в конце лета 1828 года вернулись именно во Флоренцию, где и задержались до следующего распоряжения отца семейства[433]. И предположение, что компанию им составил Кипренский, не кажется совсем уж невероятным.

Как бы то ни было, представленные выше материалы позволяют установить важный факт – а именно то, что в период между весной 1829 года и началом 1832‐го Кипренский создал в Неаполе, кроме известных полотен, еще и множество других произведений – к несчастью, ни одно из них до нас не дошло.

Глава 9 Между Римом, Флоренцией и Венецией

1. Возвращение в Рим

Двадцать первого апреля 1832 года власти Королевства Обеих Сицилий выдали Кипренскому и его «домашнему человеку» Матвею Посникову подорожную для отъезда из Неаполя (II: 256–257).

По возвращении в Рим летом художник занялся персональной выставкой: в одном из залов на Пьяцца дель Пополо около Папской таможни экспонировались восемнадцать работ. Подготовка выставки не обошлась без происшествий, как это явствует из переписки кардинала статс-секретаря Томмазо Бернетти, вторично занявшего эту должность в 1831‐м, с Канцелярией казначейства[434], которое обладало широчайшими полномочиями: в его юрисдикции находились в том числе и изящные искусства. Кипренского обвинили в том, что он не получил необходимого разрешения и организует выставку с целью получения материальной выгоды от продажи своих картин, не представив их подробного описания. Бернетти попытался заступиться за Кипренского, утверждая между прочим, что он «совершенно осведомлен» о порядочности художника. Но несмотря на его попытку смягчить требования чиновников казначейства, были запрошены доказательства того, что по крайней мере часть картин была создана в Риме и что Кипренский действительно является их автором, поскольку, как это уже случалось в Неаполе, его авторство было подвергнуто сомнению[435].

Примерно через месяц спорное дело было разрешено в пользу художника: специально созданная для его рассмотрения Совещательная комиссия по изящным искусствам, в которую вошли художники Винченцо Камуччини, Томмазо Минарди и Агостино Тофанелли, 4 июля 1832 года составила донесение, подтверждающее принадлежность работ Кипренскому. Однако Минарди, выразив сомнение в формулировках донесения, отказался его подписать – и нам удалось найти документ, в котором он объясняет свой отказ: