Охота на нового Ореста. Неизданные материалы о жизни и творчестве О. А. Кипренского в Италии (1816–1822 и 1828–1836)

С 10 февраля по 28 апреля 1833 года Кипренский участвовал в выставке Римского общества любителей и ревнителей изящных искусств в мастерской Антонио Кановы в доме № 27 по улице делле Колоннетте. Молодой голландский художник Хендрик Виллем Крамер, получивший в 1831‐м «Prix de Rome» (Премию Рима) Королевской академии изящных искусств в Амстердаме, имел случай посетить эту выставку и описал экспонированные на ней работы Кипренского:

Хотя первоклассные художники не были представлены, меня особенно поразили некоторые примечательные произведения, такие, как <…> портреты в стиле старых мастеров русского Кипринского[446].

К сожалению, каталог выставки нам найти не удалось, а из семи выставленных Кипренским портретов в единственной рецензии на эту выставку, написанной сицилийским архитектором-неоклассицистом Карло Фалькониери, подробно описаны только «Портрет отца», «Портрет Торвальдсена» и «Молодой рыбак» (то есть «Мальчик-ладзароне»):

Сами того не заметив, мы перешли к описанию портретов <…>. Только г-н Кипренской выставил семь: в первую очередь нас поражает портрет его отца, широко начертанный кистью уверенной и смелой, так что приравнен быть может к некоторым творениям фламандских колористов; похвала немалая. Говорено было нам, что это одна из первых работ его, мы же ценим сей портрет выше всех других, им здесь представленных, итак, советуем ему вернуться на прежнюю дорогу, каковая несомненно приведет его к положению высокому. Портрет Торвальдсена того же живописца не оставляет желать лучшего в отношении сходства и живости, его одушевляющей: он славно вылеплен, находим только некоторый недостаток в телесном колорите. <…> Молодой рыбак помянутого Кипренского начертан живыми красками[447].

Нам удалось установить еще один немаловажный факт биографии Кипренского: на генеральной ассамблее Римского общества любителей и ревнителей изящных искусств, состоявшейся 28 апреля 1833 года, художник был избран советником, а также членом комиссии по отбору произведений для выставок Общества[448]. Это не только объясняет, почему в список книг Кипренского, составленный после его смерти секретарем Императорской Академии художеств, занесен «Устав Римского общества любителей и ревнителей изящных искусств», изданный в Риме в 1830 году (III: 304), но и вносит еще один важный штрих в картину отношений русских «римлян» с организацией, которая была важнейшей составляющей художественной панорамы Рима XIX века[449]. В этой связи вспомним о роли русского посла в Риме, князя Григория Ивановича Гагарина, который, в числе прочих, подписал предварительный устав Общества, активно участвовал в его деятельности, а в 1832‐м стал одним из инициаторов пересмотра устава. В разные годы членами или советниками Общества, помимо князя Голицына (неизвестно, был ли это Федор Александрович или его брат Михаил), князя Анатолия Николаевича Демидова и графа Н. Д. Гурьева, становились художники Ф. А. Бруни в 1830‐м и И. И. Габерцеттель в 1836‐м[450].

Есть основания отнести к 1833 году и неизвестный ранее портрет брюнетки в шали, отделанной мехом, дважды продававшийся на аукционах в 2007 и 2011 годах. Портрет, подписанный «O: K:», не датирован, но он успешно прошел экспертизу в львовском центре исследований при Министерстве культуры Украины[451]. Хотя кажется весьма странным, что в описании нет ни слова о произведении, которое стало для художника источником вдохновения: за исключением некоторых деталей, портрет брюнетки является практически повторением «Женского портрета» Себастьяно дель Пьомбо (1512). В те времена эта картина экспонировалась в зале Трибуна галереи Уффици и считалась портретом Форнарины работы Рафаэля.