Охота на охотников

– У меня все документы в порядке, товарищ капитан, все выправлено, как надо, – засуетился Левченко. Опасность он почувствовал не с той стороны: подумал, что капитан будет придираться к его бумагам. – Все печати на своих местах, все подписи – все-все есть, – униженно бормотал Левченко, пока капитан перебирал его документы, – и был в эти минуты противен сам себе.

– Так-так, – проговорил капитан недобрым глухим тоном, – сейчас мы разберемся, что тут в порядке, а что не в порядке…

– Все-все в порядке, товарищ капитан, – Левченко зябко шевельнул плечами – откуда-то вдруг пробился мозготный осенний ветер, способный просадить человека до самых костей. Левченко сделалось холодно, он вздохнул нерешительно, словно бы засомневался в чем-то и произнес, обращаясь к самому себе: – Все должно быть в порядке.

– Посмотрим, что тут выправлено, а что не выправлено, – прежним мертвым голосом проговорил капитан.

Левченко оглянулся на «канарейку» капитана. Милиционер в пятнистой форме – судя по всему, омоновец, – продолжал стоять около «жигулей». Только сейчас Левченко заметил, что грудь у него громоздкая, плотная, словно у жука-скарабея. На омоновца был надет бронежилет, и вид этой спасительной для милиционера одежки заставил Левченко поморщиться.

– Ищете что-нибудь, товарищ капитан? – неожиданно истончившимся, самому себе противным тоном поинтересовался он, вновь глянул на монументального, похожего на скульптуру милиционера в бронежилете.

– Ищем, – подтвердил капитан, – по оперативной наводке, имеющейся у меня, в вашей машине находятся наркотики.

– Да вы что-о… – Левченко почувствовал, как у него осеклось дыхание. Он хотел сказать что-то еще, но не смог, лишь расстроенно махнул рукой и отвернулся от капитана.

Вот денек выдался, не приведи господь! После того как напарника с вылупленными от боли глазами пришлось укладывать в сельскую литовскую больницу с недружелюбными врачами, после неудачного полдника в рэкетирском городке – еще и это… Наркотики. Не слишком ли много для одного человека?

Он с шумом затянулся воздухом, остужая в себе досаду, снова передернул плечами – холодно.

– Придется вам поехать с нами, – сказал капитан, – проверим фуру специально натасканными собаками и отпустим…

Левченко хотел было спросить, а нельзя ли было взять собак на трассу, чтобы проверить прямо здесь, на месте, и не гонять тяжелую машину невесть куда, но, побоявшись осложнить себе жизнь и вообще натянуть отношения с этим капитаном, не стал ничего спрашивать, лишь крякнул горестно, да ударил кулаком о кулак.

– И-эх, плакал мой график!

– Ничего, потом все наверстаете, – успокоил его капитан.

– И от колонны своей я оторвался.

– Тоже ничего. В Москве и Московской области – вы в безопасности. «Моя милиция меня бережет…» Слышали такие стихи?

– Да, товарища Маяковского Владимира Владимировича. И-эх! – Левченко вновь ударил кулаком о кулак. – Ладно, раз не обойтись без досмотра, то поехали, товарищ капитан! – Он тяжело забрался в высокую кабину КамАЗа.

– Сержант! – строго и громко, стараясь одолеть рев Минского шоссе, прокричал капитан, подзывая к себе напарника.

«Значит, это сержант, – мелькнуло в голове Левченко, – не рядовой спецназовец, а сержант».

Сержант мелкой тяжелой трусцой приблизился к КамАЗу, неловко приложил руку к кепи с длинным козырьком.

– Забирайся в машину к товарищу… к товарищу Левченко, – глянув в путевой лист, приказал капитан, несколько минут молча смотрел, как сержант неуклюже, цепляясь автоматом за углы двери и разные рукоятки, вмонтированные в нее, забирается в кабину фуры, потом закрыл за сержантом дверь и скомандовал водителю: – Поезжайте за мной.

Сине-желтая машина с надписью «ГАИ» двинулась первой, за ней – огромный КамАЗ с прицепной фурой, перед которым все машины казались букашками.

– Это долгая процедура – проверка груза собаками? – спросил Левченко у сержанта, сидевшего рядом с ним.

– Не очень. Кобелек обнюхает товар, обнюхает машину – вот и все. Если не найдет ничего, тут же отпустим. С соответствующими извинениями.

– Ты в Калининграде бывал когда-нибудь? – стараясь вызвать сержанта на доверительный тон, на «ты», спросил Левченко.

– В бывшем Кенигсберге? Никогда не был.

– Классный город. Приезжай к нам в гости – не пожалеешь.

– Чем же он классный?

– Ну, во-первых, это город свободной торговли. «Опель» прошлого года выпуска запросто можно купить за две тысячи долларов.

– За две? – вспомнив о том, как они «экспроприировали» новенький «опель» у танцовщика Большого театра, Аронов усмехнулся.

– За две, – подтвердил Левченко. – Во-вторых, в городе осталось много немецкого: дома, церкви, казематы, форты – все это очень интересно. И все зловещее какое-то, страшное. Жуть! Я сам живу в старом немецком коттедже, отапливаюсь чугунной печкой гитлеровской поры…

– Ну и как?

– Ощущаю себя солдатом Красной армии. Я же говорю – интересно. В-третьих, в Кенигсберге полно всяких загадок. Говорят, Янтарная комната спрятана именно в Кенигсберге. Не в Австрии, не в Германии, не в Швейцарии, а в Кенигсберге. Но где конкретно – никто не знает.