Охота на Тени

– Очнулся я в местном приходе у пресвитера Филониила. – Голос Мальдо звучал потерянно и отстраненно. Единственный глаз словно застелила пелена воспоминаний. Слезы то и дело скатывались по его щеке, проделывая бороздки на покрытом дорожной пылью лице, и терялись в бороде. – Он нашел меня на пепелище едва живого. Мои мучители, видимо, сочли, что я умер. Но по какой-то страшной, извращенной иронии судьбы я остался жив. Ногу было не спасти, как и глаз. Но шрамы на моем лице и теле – это все ничто в сравнении со шрамами в моем сердце. Я потерялся. Мою душу словно вырвали из тела и растоптали, разбили на тысячи осколков. Я не знал, зачем мне жить. Каждый раз, закрывая глаза, я видел мою Валерию и моего маленького Нордо. Видел, как они исчезают в нашем темном доме и как за ними вспыхивает огонь. Зачем мне было жить? Я хотел умереть. Но пресвитер Филониил пристально следил за мной и не давал сорвать повязки, чтобы я не истек кровью. Он все время говорил, что Отец Небесный сохранил мне жизнь не просто так. Что я не могу, не вправе уничтожать этот дар. Но только на что мне была нужна такая жизнь?! Почему Он забрал их, но оставил меня?!

Пронзительный крик боли вырвался из груди Мальдо, и он уткнулся лицом в ладони, не в силах продолжать дальше. Лигия сочувственно положила руку ему на плечо, но не стала искать слов утешения. Какие здесь могли быть слова? Мальдо просто нужно было выговориться, разделить свою боль с кем-то. Спустя несколько минут он смог продолжить.

– Отец Филониил прятал меня в своем приходе. Никто из деревни так и не узнал, что я остался жив. Все они – трусы! – старались вести себя так, словно ничего и не произошло. Притворялись, будто все забыли. Словно мы с Валерией никогда и не жили среди них.

Прошло много недель, прежде чем я поправился. Пресвитер Филониил смастерил для меня деревянную ногу, чтобы я мог ходить. Однажды темной ночью он тайно вывез меня из деревни. Пресвитер Филониил отвез меня к ближайшему городу и оставил там. Но прежде заставил поклясться, что я не буду пытаться покончить с жизнью. Я поблагодарил его за все. Это ведь он обвенчал нас с Валерией, он всегда относился к нам хорошо, хоть ему и не пристало водить знакомство с Гестионар Овир. Он даже пытался отговорить людей тогда… но не вышло. В общем, мы распрощались, и больше я с ним не виделся.

На следующий же день я отправился назад. Для человека без ноги и глаза этот путь оказался тяжел. Встречавшиеся в дороге крестьяне не решались меня подвозить и спешили убраться подальше. – Мальдо горько ухмыльнулся. – Однако я добрался. – По его лицу скользнула тень былого гнева и злости, ноздри хищно расширились, взгляд вспыхнул ненавистью. В неясном вечернем свете он был страшен. – Я нашел его, сына мельника, и подкараулил, когда он подглядывал за девицами на реке, скотина. Я оглушил его дубиной и отволок подальше в чащу, туда, где никто бы нас не услышал. Я крепко связал его и набил в рот тряпок, чтобы этот подонок не смел мне и слова сказать. Я не хотел слышать его мерзкого голоса, его языка, распространяющего гнусную ложь и отраву вокруг себя. Я ждал, когда он очнется. Я хотел, чтобы он увидел меня.

О, он жутко перепугался, когда пришел в себя. Но еще больше – когда узнал меня. Тогда я достал нож и вспорол ему кишки. Столько лет я был лекарем, помогал людям, зашивал раны и лечил болезни. А в тот момент я впервые отнимал жизнь. Я все сделал так, чтобы он мучился как можно дольше. И вот я сидел до самой темноты, глядя, как он страдает, как стонет, как пытается звать на помощь, как смотрит на меня с ужасом, как молит меня о пощаде. А я просто смотрел. Смотрел ему в глаза. До тех самых пор, пока жизнь не ушла из них, пока его тело не стало холодным.

Мальдо снова замолчал, погруженный в страшные воспоминания.

– Тебе стало легче? – тихо спросила Лигия. – Месть принесла облегчение?

– Нет, – тяжело выдохнул Мальдо. – Нет. Только сожаления. Что я не убил его прежде, когда мои Валерия и Нордо были еще живы.

Лигия понимающе кивнула. Через минуту Мальдо продолжил.

– А потом я ушел. Больше я никого не тронул. Жить мне и в самом деле больше было незачем, но я ведь поклялся пресвитеру Филониилу, что не покончу с жизнью. Так я шел, сам не зная куда, лишь бы подальше от того места, где осталось мое сердце. Я пересек почти всю страну. Но, где бы я ни был, жить среди людей стало невыносимо. В конце концов я нашел это место и поселился здесь, построил дом… Знаешь, прошло тринадцать лет, как я потерял жену и сына, но каждый день, просыпаясь, я жду, что сейчас мой маленький Нордо залезет на мою кровать, станет топтаться, возиться, что-то мне рассказывать, а потом моя Валерия позовет нас завтракать. Но день за днем этого не происходит. И каждый день я ищу в себе силы, чтобы встать и заняться едой, делами, не умирать.