В начале марта, по согласованию с генерал-квартирмейстером Бонч-Бруевичем, начальник штаба Северо-Западного фронта генерал-лейтенант Гулевич отдал приказ об аресте полковника Мясоедова. Бонч-Бруевич решил произвести арест с помощью профессионалов своего дела – жандармов. Чтобы не рисковать, он порекомендовал начальнику Ковенского жандармского управления послать полковнику Мясоедову приглашение на обед. Как только Мясоедов приехал, его позвали к телефону. Оставив саблю, он подошел и взял трубку. В этот момент в комнату ворвались прятавшиеся за дверью жандармы и схватили его сзади. Он даже не сопротивлялся. Привыкший сам заключать людей под стражу, распоряжаться их судьбами, Мясоедов даже в самом страшном сне не мог предположить, что судьба также поступит и с ним. Несмотря ни на что, он так и не понял, что корнет Звенигородский – офицер контрразведки и вместе с жандармами выполнял свой служебный долг. Все еще доверяя ему, полковник передал своему секретарю и помощнику записку, предназначенную матери. Тот сунул бумажку, в которой Мясоедов умолял мать обратиться к командующему фронтом Рузскому, себе в карман и позже передал ее генералу Бонч-Бруевичу.
В этот же день в автомобиле, под охраной корнета Звенигородского, арестованный был доставлен в КРО Северо-Западного фронта.
Первый допрос Баташов провел лично.
Мясоедов неуверенно вошел в кабинет генерала. Увидев Баташова, он по привычке звонко щелкнул каблуками. Но, несмотря на показное штабное щегольство, перед генералом был уже не тот Мясоедов, которого он видел раньше. Перед ним стоял богатырского роста и комплекции человек, явно сломленный, который, забыв о своем офицерском статусе, услужливо поклонился, лелея надежду хоть этим умилостивить всемогущего генерала-контрразведчика.
– Присаживайтесь, господин полковник, – предложил Баташов.
Мясоедов еще раз поклонился и сел на самый краешек стула, готовый при необходимости в любой момент вскочить.
– Вас ознакомили с причинами ареста?
– Так точно, ваше превосходительство! – вскочил зачем-то полковник. – Меня, насколько я понял, обвиняют в шпионстве в пользу Германии.
– Вы признаете себя виновным?
– Нет, ваше превосходительство.
– Напоминаю вам, что добровольное оказание помощи следствию будет учтено при вынесении приговора.
– Я не считаю себя виновным в шпионстве в пользу Германии, – категорически заявил Мясоедов, – и прошу дать мне возможность уведомить о моем аресте начальника штаба фронта генерала Гулевича.
– Это ваше право, – пожал плечами Баташов. – Господин подполковник, – обратился он к Воеводину, – распорядитесь, чтобы подследственному доставили перо и бумагу.
Жандарм, никогда не знавший чувства милосердия к тем, кого он сам когда-то отправлял в тюрьму, написал в слезливом письме, адресованном Гулевичу:
Ознакомившись с письмом, Баташов благожелательно промолвил:
– Скажу откровенно, мы не собираемся вас здесь долго держать. Ваше дело будет скорейшим образом рассмотрено и передано в суд. А письмо я лично передам по назначению.
– Ваше превосходительство, я хочу сделать заявление, – неожиданно произнес арестованный, и глаза его лихорадочно блеснули.
– Я весь внимание, – заинтересованно взглянул на Мясоедова генерал.
– Ваше превосходительство, в Ставке готовится заговор, – выпалил полковник и впился своим настороженным взглядом в лицо Баташова, словно надеясь увидеть на нем тень удивления.
– Продолжайте, Сергей Николаевич, продолжайте, – спокойно, как ни в чем не бывало промолвил генерал.
– В опасности жизнь самого государя императора! – громким шепотом выдал Мясоедов и доверительно взглянул на генерала.
– Не может быть! – воскликнул Баташов. – Это ваши домыслы или у вас есть факты?
– Так точно, ваше превосходительство! Мой давний коллега по жандармскому корпусу, который обеспечивает охрану Ставки, под большим секретом поведал мне о том, что случайно услышал разговор Верховного с Янушкевичем. Разговор шел о предстоящем незапланированном приезде государя императора. Не ожидая ничего хорошего от его внезапного приезда, Николай Николаевич, в случае его отстранения от главного командования, предлагал арестовать государя императора с последующей узурпацией власти…