Охота на «Троянского коня»

– Любопытно… – промолвил задумчиво Воронин. – Возможно, увиденные глазастым солдатом дымы и дадут нам, господа, объяснение этого внезапного артиллерийского налета. Не отведи полковник свои основные силы в тыл, от полка и мокрого места бы не осталось. Веди меня, Кульнев, показывай где, – сказал он и направился вслед за Денисом.

– Вот отсюда, ваше благородие, отлично видно, – сказал Самойлов, уступая место за пулеметом офицеру. К этому времени артиллерийская канонада прекратилась, и над окрестностями установилась звонкая тишина.

Найдя в бинокль уже чуть видимые столбы дыма, поднимающиеся из леса вертикально вверх, капитан озабоченно сказал:

– Похоже, что вражьи пособники ухитрились указать немецкой батарее дымами не только сектор обстрела, но и расстояние до первого эшелона обороны полка… – А потом, повернувшись к Денису, торжественно объявил: – Рядовой Кульнев, благодарю за службу!

– Рад стараться, ваше благородие! – радостно воскликнул пулеметчик.

– Надо сейчас же доложить об этом полковому командиру, – озабоченно промолвил капитан. – Может быть, еще успеем немецких шпионов схватить.

– Ваше благородие, разрешите принять участие в поимке этих христопродавцев, – просительно произнес Денис, с надеждой заглядывая в глаза командира.

– Не знаю. Не знаю, братец. Уж как получится… – неопределенно ответил Воронин. – Но если командир полка нарядит кого-то от нас, то я обязательно походатайствую, – пообещал он.

– Ну это ты, паря, зря, – назидательно промолвил Самойлов, когда они остались одни. – Я лично придерживаюсь древней солдатской мудрости «от службы не отказываться, но и на службу не напрашиваться». Учись, браток, у бывалых воинов, с нами не пропадешь.

– Благодарствую, Иван Савельевич, за совет, – чуть склонил голову Денис, – но, не поверите, руки так и чешутся прибить этих продажных душ. Сколько людей по их милости жизни лишились, сколько семей по миру пойдут…

– А у меня, думаешь, не чешутся руки? – откликнулся младший унтер-офицер. – Я, кажись, голыми руками бы их, гадов, задушил. Но терплю, потому что знаю, что по моей военной специальности я больше урона врагу нанесу своим пулеметом. Да и без твоей помощи мне никак не обойтись. Так что сам, браток, видишь, что не резон тебе в охотники напрашиваться.

– Вы, господин младший унтер-офицер, уже медальку имеете, – упорно гнул свое Денис, – а я, как пришел на фронт, только трижды в настоящем деле и успел поучаствовать…

– Не торопись, браток, на твою долю еще много всякого лиха достанется, – успокоил молодого солдата Самойлов, – успеешь еще не раз свое геройство проявить. Говорят, что война предвидится долгая. Раз в первых боях германца не побили, знать воевать нам еще, да воевать…

С окончанием артиллерийской подготовки на усеянное воронками поле, прямо перед селом, вышел тремя батальонными колоннами германский полк. Вскоре передние ряды немцев открыли огонь, а задние перебежками перестроились в одну длинную фалангу. Было видно, что германцы уверены: артобстрелом русский полк уничтожен, и собирались выйти на позиции второго эшелона походным порядком. Но не успели они развернуться, как ударила артиллерийская батарея крупного калибра, скрытая в лесочке за позициями пулеметчиков. Денис физически ощущал, как над ним один за другим с душераздирающим шумом и визгом пролетали снаряды, поражая шрапнелью скученного противника. Но недолго в рядах немцев продолжалась неразбериха. Вскоре они вытянулись в густые цепи и многочисленными волнами хлынули на передовые позиции пехотного полка.

Оставшийся за командира пулеметной команды подпоручик Мышлаевский, наблюдавший за началом боя в бинокль, передал по цепи:

– Зарядить пулеметы и ждать команды «огонь».

В критический момент, когда артиллерия, чтобы не попасть по своим, прекратила огонь, немцы начали напирать на пехотинцев.

Денис наблюдал, как в окопавшейся за околицей села роте где по одиночке, а где и целыми группами солдаты начали оставлять свои позиции, устремляясь в тыл. Казалось, что вот-вот – и немцы окажутся на одной линии с позициями пулеметной команды. От напряжения пальцы Самойлова, лежащие на гашетке «максима», побелели. В это мгновение раздался звонкий, уверенный голос подпоручика:

– По врагу, прицел восемь, короткими очередями, огонь!

И сразу же, словно громогласные швейные машинки застрочили все пулеметы, срезая цепи немцев, как серпом.

Денис только и успевал поправлять ленту, бесконечной змеей вползающую в прожорливое чрево «максима». Не успел пулемет замолчать, как расторопный подносчик боеприпасов уже протягивал новую коробку. Перезарядив оружие за считанные секунды, Кульнев все внимание обратил на поле боя, где пехотинцы, своевременно поддержанные огнем пулеметной команды, кинулись в штыковую.