Охота в атомном аду

– А почему раньше не сказала? – поинтересовался я, сообразив, что наш пленный (вот же сволочь!) накануне нагло врал, рассказывая сказочки в превосходной степени о том, что здесь может быть аж до тридцати вооружённых гавриков. А их оказалось, считай, вдвое меньше…

– А какой смысл? Будем надеяться, что за десять-двенадцать часов вторая «клиентка» тоже подтянется в этот Винтертор. Куда хуже, если она уже отбыла в Гренобль и имеет приказ ждать остальных там. В этом случае нам придётся добираться туда самим или найти предлог, чтобы вызвать её сюда. Но, коли уж у них тут обнаружился вертолёт, многое будет проще…

– Так какой конкретный план штурма? Подъедем или пойдём?

– Подъехали мы уже достаточно. Дальше они нас не только услышат, но и увидят. Пока расклад такой – все восемнадцать человек, включая нашу «клиентку», сосредоточены на втором этаже здания и сейчас спят. Бодрствующих наблюдателей в доме всего двое, при этом один, судя по всему, дежурит у рации. Снаружи у них постов и секретов нет.

Данное заявление указывало на то, что эти уроды избрали самую верную для себя тактику – просто затихарились и ждали уже погибшую троицу, стараясь не привлекать к себе внимания. С тем чтобы потом улететь куда подальше. Ну а с противником, который сам себя запугал, воевать завсегда легче…

– Это, безусловно, радует, – сказал я. – Так с чего начнём?

Вместо ответа Кэтрин нырнула в рубку бэтээра и молча полезла к пленному. Потом взяла его за грудки и потащила наружу. Поскольку команды просыпаться ему никто не отдавал, он по-прежнему был в нирване и более всего напоминал манекен из отдела мужской одежды. Помогая ей, я, подхватывая это «тело» то под мышки, то за шиворот, наконец сумел вытянуть его наружу, через проём левого, командирского люка. Совместно мы утвердили его задницу на краю люка, после чего напарница вылезла на броню и развязала пленному руки. Далее, вытянув его безвольные, ставшие какими-то синюшными, конечности вперёд, Кэтрин аккуратно и прочно (но почти незаметно со стороны) связала запястья рук «клиента» впереди так, что со стороны казалось, будто этот обалдуй просто едет, обняв обеими руками круглую крышку люка.

– Что-то я не совсем понимаю тонкости сего тактического замысла, – сказал я, критически оглядывая получившуюся в результате художественную композицию, которую можно было назвать, например, «зомби на броне».

– Поскольку он единственный пока ещё уцелевший из этой троицы, его должны увидеть и чётко опознать. Собственно, для этого он и был нам нужен – по нему точно стрелять не будут…

– Ну это как раз понятно. То есть всё-таки поедем?

Вместо ответа напарница нырнула обратно, в глубины машины, и, нацепив поверх неряшливой причёски наушники и взяв в руку микрофон, нагнулась к рации. Из чисто спортивного интереса я спустился за ней.

И невольно дёрнулся, когда внутри боевого отделения бронетранспортёра зазвучал голос нашего пленного. Причём тот, что был у него до того, как он, по собственной дурости, вынужденно впал в беспамятство. Оказывается, она и это умеет имитировать, прямо «Приключения Электроника» – надо полагать, если Родина прикажет, то запросто споёт голосом Робертино Лоретти…

– Пять, пять, пять, пять, пять, пять! Внимание! Скоро будем! Двигаемся на трофейном гусеничном бронетранспортёре русского производства! Внимание! Скоро будем!..

И опять мне казалось, что она говорит по-русски, хотя реально язык точно был другой…

Она повторила это раз десять, после чего, судя по всему, ей наконец дали подтверждение. Надо полагать, тот, кто дежурил в Винтерторе у рации, в момент начала передачи бессовестно дрых…

Кэтрин выключила рацию и сняла наушники. Я молча глядел, как она пихает в карманы чёрной танкистской куртки пистолеты и запасные обоймы. Потом, порывшись где-то в углу, достала РПД, откинула верх ствольной коробки, проверив ровно ли вставлена в казённик лента, и взвела затвор. Однако сумку с запасным барабанным магазином она брать с собой не собиралась. Не рассчитывала на большую стрельбу?

– Командир, вы вести эту машину сможете? – спросила напарница.

– Да. Странный вопрос – тут всё просто…

– Тогда я пойду прямо сейчас, а вы – садитесь за рычаги и езжайте прямиком к дому. Только обязательно выждите минут двадцать после того, как я уйду. Когда подъедете вплотную, глушите двигатель, но наружу не показывайтесь. Они выйдут встречать, тут я и начну…

Отказать ей в отсутствии логики было сложно. То, что бронетранспортёр двигается, а один из троих, кого здесь ждут, как из печки паровоза, сидит в командирском люке, будет означать, что вернулись минимум двое (второй управляет машиной). А раз так, «комитет по торжественной встрече» непременно замешкается, решая, кто где, кто чей, кто жив, а кто не очень. Впрочем, наш расчёт, похоже, строился именно на этом…

– А может, мне прямо в дом въехать? Им будет приятно! – предложил я.

– Не стоит, – не оценила юмора моя суровая напарница.

– Хорошо, а какой-нибудь сигнал ты будешь давать?