Охота за древом

Richard Wilbur56 / Ричард Уилбер (1921—2017)

Cicadas

You know those windless summer evenings, swollen to stasis
by too-substantial melodies, rich as a
running-down record, ground round
to full quiet. Even the leaves
have thick tongues.

And if the first crickets quicken then,

other inhabitants, at window or door
or rising from table, feel in the lungs
a slim false-freshness, by this
trick of the ear.

Chanters of miracles took for a simple sign

the Latin cicada, because of his long waiting
and sweet change in daylight, and his singing
all his life, pinched on the ash leaf,
heedless of ants.

Others made morals; all were puzzled and joyed

by this gratuitous song. Such a plain thing
morals could not surround, nor listening:
not «chirr’ nor «cri-cri.» There is no straight
way of approaching it.

This thin uncomprehended song it is

springs healing questions into binding air.
Fabre, by firing all the municipal cannon
under a piping tree, found out
cicadas cannot hear

Richard Wilbur / Ричард Уилбер (1921—2017)

Цикады

Вам знакомы эти безветренные летние ночи, набухшие до предела
почти осязаемыми мелодиями, густыми как
звук граммофона, когда
завод на исходе? Даже у листьев
вспухшие язычки.

А если еще вступают сверчки,

окрестные жители в дверях и у окон, или
вставая из-за стола, ощущают в легких
некую легкую свежесть, но это
обман слуха.

Певцы чудес видели явное знамение

в латинской цикаде из-за ее терпенья
и мелодичного перезвона и потому, что она
всю жизнь поет, вцепившись в ясеневый листок,
игнорируя муравьев.

Другие искали морали. Всех изумляло и чаровало

беспричинное это пение. Из такого простого явления
не выводилась мораль: это и не «кри-кри»,
и не «трик-трик». Непротиворечивый подход,
к сожалению, практически не применим

Эта звонкая непостижимая песнь — она взрывает

целительными вопросами вязкий воздух.
Фабр, стянувший всю муниципальную огневую мощь
под заливающееся дерево, обнаружил,
что цикады глухи.

The Pardon