Охота за древом

Like as the waves make towards the pebbled shore, (60)
So do our minutes hasten to their end,
Each changing place with that which goes before,
In sequent toil all forwards do contend.
Nativity once in the main of light,
Crawls to maturity, wherewith being crowned,
Crooked eclipses ’gainst his glory fight,
And Time that gave, doth now his gift confound.
Time doth transfix the flourish set on youth,
And delves the parallels in beauty’s brow,
Feeds on the rarities of nature’s truth,
And nothing stands but for his scythe to mow.
          And yet to times in hope, my verse shall stand
          Praising thy worth, despite his cruel hand.

«Как волны гонит на песок прилив, (60)…»

Как волны гонит на песок прилив, (60)
так время гонит чередой мгновенья,
чтобы они, свой краткий век прожив,
поддерживали вечное движенье.
Вот так и мы — родившись, видим свет,
а к зрелости сияет нимбом темя.
Потом — затменье. Света нет как нет,
и все дары берет обратно время.
Закон природы писан навсегда:
жизнь только расцвела — и все, завяла.
А лоб морщин прорежет борозда,
чтобы коса свою делянку знала.
          Но над моей строкой не властен плен,
          и светлый образ твой не тронет тлен.

«Tired with all these for restful death I cry, (66)…»

Tired with all these for restful death I cry, (66)
As to behold desert a beggar born,
And needy nothing trimmed in jollity,
And purest faith unhappily forsworn,
And gilded honour shamefully misplaced,
And maiden virtue rudely strumpeted,
And right perfection wrongfully disgraced,
And strength by limping sway disabled
And art made tongue-tied by authority,
And folly (doctor-like) controlling skill,
And simple truth miscalled simplicity,
And captive good attending captain ill.
          Tired with all these, from these would I be gone,
          Save that to die, I leave my love alone.

«Я смерть зову, жить среди зла устав. (66)…»

Я смерть зову, жить среди зла устав. (66)
Мне горько знать, что в нищете рожденный
в ней и умрет, что нечестивый прав,
а честный вечно будет вне закона,
что вера поруганью предана,
что честь молва позором окрестила,
что девственность разврату продана,
что немощь нагло властвует над силой,
что власть искусству затыкает рот,
что сдался разум глупости на милость,
что прямодушный дураком слывет,
что злу добро в прислуги подрядилось.
             От зла устав, совсем ушел бы я,
             но как тебе здесь жить, любовь моя?

«No longer mourn for me when I am dead, (71)…»