Охота за древом

Music to hear, why hear’st thou music sadly? (8)
Sweets with sweets war not, joy delights in joy:
Why lov’st thou that which thou receiv’st not gladly,
Or else receiv’st with pleasure thine annoy?
If the true concord of well-tuned sounds,
By unions married, do offend thine ear,
They do but sweetly chide thee, who confounds
In singleness the parts that thou shouldst bear.
Mark how one string, sweet husband to another,
Strikes each in each by mutual ordering;
Resembling sire and child and happy mother,
Who, all in one, one pleasing note do sing:
          Whose speechless song being many, seeming one,
          Sings this to thee: «Thou single wilt prove none.»

«Сам — музыка, зачем так грустно внемлешь (8)…»

Сам — музыка, зачем так грустно внемлешь (8)
той музыке, что радостью полна,
и понапрасну тешишь слух свой тем лишь,
что душу полнит горечью до дна.
Гармонию любви и совершенство
союза душ ты слышишь как упрек,
ведь сводит к диссонансу отщепенство
ту музыку, где лад сложиться мог.
Подобно струнам, в ладе и согласье
живет семья — отец, дитя и мать
и дружным трио песнь поет о счастье,
что и без слов ты должен понимать.
          А для тебя мораль сей песни в том,
          что будешь жить один — умрешь нулем.

«Is it for fear to wet a widow’s eye, (9)…»

Is it for fear to wet a widow’s eye, (9)
That thou consum’st thy self in single life?
Ah! if thou issueless shalt hap to die,
The world will wail thee like a makeless wife;
The world will be thy widow and still weep
That thou no form of thee hast left behind,
When every private widow well may keep
By children’s eyes, her husband’s shape in mind:
Look what an unthrift in the world doth spend
Shifts but his place, for still the world enjoys it;
But beauty’s waste hath in the world an end,
And kept unused the user so destroys it.
          No love toward others in that bosom sits
          That on himself such murd’rous shame commits.

«Избрал ты холостяцкий свой удел, (9)…»

Избрал ты холостяцкий свой удел, (9)
чтоб вдовьи слезы не лились рекой,
чтоб безучастный мир тебя отпел,
бездетного, безмужнею женой?
Нет! Будет мир рыдать твоей вдовой
о том, что умер муж, пожив едва,
и не оставил образ дорогой,
что видит в детях всякая вдова.
Кто не жалеет сил детей плодить
себе на смену, миру тот угоден,
а кто скупится красоту продлить
свою в потомстве — ни на что не годен.
          И ни на грош не любит тот людей,
          кто безрассудно сам себе злодей.

«For shame deny that thou bear’st love to any, (10)…»