Охота за полярными конвоями. Скандинавский плацдарм Третьего рейха.

Когда началась Вторая мировая война, Норвегия официально заявила о своем нейтралитете. Незадолго до начала военных действий норвежское правительство, по согласованию со шведским и финляндским, отвергло пакт о ненападении с фашистской Германией, предложенный А. Гитлером[38].

В самом начале войны Норвегия получила от английского правительства устное обещание военной помощи в случае опасности[39]. Гитлеровская же дипломатия охотно подчеркивала заинтересованность Германии в строгом нейтралитете скандинавских стран[40]. Правительство Норвегии не считало положение угрожающим и поэтому усиления своей обороны, по сравнению с мирным временем, практически не производило. Больше внимания обращалось на создание запасов дефицитного сырья.

Начавшиеся военные действия, особенно на море, негативно сказались на интересах Норвегии: суда гибли, грузы конфисковывались. Но вместе с тем норвежские фирмы усиленно торговали с обеими воюющими сторонами. Последние, главным образом англичане, зафрахтовали основную часть громадного торгового флота Норвегии. Заключение Норвегией соглашений с Германией и особенно с Англией об условиях торговли военного времени затянулось почти до нападения.

Английский историк Д. Батлер пишет, что в начале 1940 г. Германия была весьма заинтересована в том, чтобы Норвегия продолжала оставаться нейтральной и можно было по-прежнему пользоваться ее территориальными водами[41]. В дневнике начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдера 1 января 1940 г. записано:

«На совещании у Гитлера Кейтель докладывал — Швеция и Норвегия строго нейтральны. Мы заинтересованы в том, чтобы Норвегия оставалась нейтральной. Если Англия будет угрожать нейтралитету Норвегии, тогда наша позиция изменится. Подготовить директиву ОКВ»[42].

Кроме того, в начале 1940 г. Германии было невыгодно начинать ведение операций в Норвегии, так как основное внимание она сосредоточила на подготовке к нападению на Францию, а норвежская операция вела к распылению сил, растягиванию фронта. На совещании в ставке А. Гитлера 21 февраля 1940 г. предварительно были определены сроки вторжения в Норвегию, исходя из результатов проведения наступления на Западе[43]. К такому же выводу приходит и Д. Батлер. «Даже с точки зрения немецкого морского штаба имелись сильные доводы против оккупации Норвегии, хотя захват этой страны дал бы новые базы флоту и авиации для действий против Англии, он не оказал бы решающего влияния на операции в Атлантическом океане, имевшие для англичан решающее значение. Кроме того, охрана протяженного побережья Норвегии от превосходящих английских военно-морских сил была бы чрезвычайно трудным делом и отвлекала бы германский военно-морской флот от основных задач. Поэтому оккупация скандинавских стран не входила в первоначальные планы Гитлера»[44].

Из материалов Нюрнбергского процесса следует, что еще 2 сентября 1939 г. германское правительство в памятной записке, врученной министру иностранных дел Норвегии германским посланником в Осло, дало следующее заверение: «Германское правительство полно решимости ввиду дружеских отношений, существующих между Норвегией и Германией, ни при каких обстоятельствах не наносить ущерба целостности и неприкосновенности Норвегии и уважать территорию норвежского государства. Делая это заявление, германское правительство, естественно, ожидает со своей стороны, что Норвегия будет соблюдать полный нейтралитет в отношении Германии и не потерпит нарушения норвежского нейтралитета какой-либо другой стороной. Если позиция королевского норвежского правительства отличается от этого и такое нарушение нейтралитета третьей стороной будет осуществлено, то германское правительство тогда, очевидно, будет вынуждено обеспечить интересы империи в соответствии с требованиями возникшего в результате этого положения»[45]. Такие же заверения прозвучали и в речи А. Гитлера 6 октября 1939 г.[46] Эти заверения германской стороны были не чем иным, как дипломатическим ходом, прикрывающим планы агрессии против Норвегии.

Захват Скандинавского плацдарма входил и в планы Англии и Франции. После начала Второй мировой войны англо-французское политическое и военное руководство большую часть своих усилий направило на то, чтобы использованием Скандинавского плацдарма, с одной стороны, направить дальнейшую агрессию Германии на Восток — против Советского Союза и, если возникнет необходимость, принять в ней участие, с другой — захватить удобные позиции на фланге Германии, навязать ей борьбу на выгодном для себя театре военных действий. У. Черчилль, как военно-морской министр, 16 декабря 1939 г. высказал ряд замечаний, касающихся норвежской проблемы.