Охотничий инстинкт Анимага

Конраду тоже было важно, жизненно важно узнать правду. Арина не походила на убийцу, не было в ней той тьмы, что толкает на ужасные поступки, но в то же время… Иногда убивают не по велению зла, а ради высшего блага. Ему ли не знать?

- Арина, ты Одаренная? – вопрос прозвучал громом.

От него вздрогнули оба – и девушка, и волк. Макс глянул с надеждой, моля, нет, требуя, сказать правду, но язык не поворачивался сознаться в том, кто она. Если она подтвердит их подозрения, то дальше все станет только хуже. Признавшись в том, что она маг, Арина, по сути, признает и членство в «Освобождении». Хуже того. Обозначится и мотив для убийства Игнашевой.

Первым не выдержал Макс:

- Ты Одаренная, - уже не вопрос, но утверждение. – Мы это знаем и так. Олеся тебя вычислила.

- Олеся?

- Олеся Топольская, в девичестве Игнашева, знаешь такую? – колючая насмешка, но укол предназначен не столько ей, сколько ему самому.

Он все еще не хотел принимать до конца ее преступление, хоть все улики и были против нее, да и оправдывалась она… слабо. Словно чувствовала за собой вину.

- Топольская-Игнашева? – холодея переспросила Арина, - та самая?

- Ага, та самая, которую Карина чуть не убила.

- Что?!

Вот об этом ей никто не рассказывал. Она знала, кто такая Олеся Топольская, что между двумя родственницами произошла какая-то ссора и «племянница» перешла на сторону Двуликих, но ничего о том, что Карина желала ей смерти. Черт, как же она не догадалась, что блондинка это и есть «та самая Олеся»?! «Волчья невеста», получившая зверя в результате череды экспериментов… Тайное оружие. Почему она не придала значение странному визиту? Ведь поняла же, что неспроста к ней заявился друид, что не ради глупой вечеринки привел Олесю! Закопалась в моральных терзаниях по поводу Игнашевой старшей и полностью проигнорировала еще один знак судьбы. Предостережение, прозрачное, как родниковая вода.

Время, действительно, было на исходе, Мастер оказался прав, вот только сказанное породило не только горькие сожаления, но и укрепило уверенность в том, что Карину нельзя было убивать.

Она обязана была сложить два и два, догадаться, что это та самая Олеся! Скорее всего она приехала в Ясную ради разговора с Кариной, а с ней встретилась… Зачем? Что и как она смогла вычислить? Откуда такая уверенность, что она Одаренная? Спросить бы, но это только убедит их в собственной правоте… Вместо этого она спросила о другом, тоже важном:

- Карина хотела ее убить? Но почему?

- По той же причине, по которой ты убила Игнашеву – Универсальный Контролер Реакций, так она его назвала, верно?

Вот теперь все точно было кончено. Обвинения прозвучали, а у нее все не находились аргументы, чтобы доказать свою непричастность. Чем больше она барахталась, тем глубже увязала в том болоте, что сама и сотворила.

- Молчишь? – яда в голосе волка прибавилось.

Яда, что травил его душу.

- Зачем ее убивать, если она ключ? – вот оно, она практически призналась.

- Чтобы ключ не достался врагам, - мягко произнес Конрад, возвращаясь в беседу.

Он наблюдал за девушкой, лихорадочно считывал реакции, пытаясь узнать то, что она хотела скрыть. Читал по дрожащим ресницам, по закушенной губе. Чувство вины было, безусловно, но не тогда, когда речь заходила об ученой, а тогда, когда Арина украдкой бросала взгляд на Макса. Она перед ним чувствовала вину, и вовсе не за убийство, которое, скорее всего, не совершала.

Друид уже почти был готов объявить о своих выводах, когда в гостиную вошли новые участники драмы. Двое волков. Окулов и Стравинский.

- Вот, нашли в ее комнате, - Стравинский протянул Максу открытый ноут. – Сообщение было на экране. Остальные она, видимо, подтерла, но это не успела.

«Письмо Мастера… Я забыла его удалить!» - озноб прошил до позвоночника. Теперь она точно обречена.

Макс вчитался в короткую фразу. Слова никак не хотели обретать смысл, но и спрятаться от них не получалось.

«Время на исходе. Игнашева должна умереть»

- Все-таки тварь…

На языке вертелись фразы покрепче, но вымолвить он их так и не смог.

ГЛАВА 15. Одиночество

Удручающая тишина. Деревянные стены сруба слишком хорошо защищают от всего постороннего, чужого. Ее от звуков, запахов, непрошенных визитов. Ясную от нее.

Заточение длилось уже почти сутки, сутки, изредка прерываемые короткими визитами. Макс не появлялся, только Конрад, но и тот не спешил что-либо говорить. Заходил, оставлял еду и воду, молча рассматривал и уходил.

Вот такая вот пытка молчанием.

Самое время подумать, проанализировать всю ситуацию, раз уж ничего другого не остается, но вместо мыслей в голове вязкий кисель. Ничего толкового. Тупое созерцание внутренней пустоты. Да, вот теперь она вполне могла бы показать класс на уроках медитации, но кто же оценит? Пожалуй, только самоирония и оставалась из человеческих эмоций, все остальное растворилось в презрительном «тварь».