Охотник

       – Это – мой обычный ответ озабоченным черным. Первое, что я узнала в колледже, что ответ вроде этого – единственная вещь, которая на них действует. Они просто не считают отказом вежливое «нет». Это должно быть или «отвали, черномазый!» или что-то вроде моего ответа про СПИД. Первый год в университете штата Айова черные были для меня настоящей проблемой. Я была совершенно не готова к этому. В моей средней школе вообще не было никаких черных – ни одного в целом округе, где я выросла. А в университете их было множество, в основном, из других штатов. Негры от меня просто не отходили, и я чувствовала себя как сучка во время течки. Я не хотела быть грубой, и чтобы меня считали расисткой. И мне также не хотелось встречаться ни с одним из них. Они просто были мне неинтересны. И потом все кругом знали, что девушек, которые соглашались встретиться с неграми, они обычно насиловали, если девушки сами не соглашались. Это называли «изнасилованием во время свидания», но это всё равно было изнасилование, и очень часто групповое. Администрация университета не оказывала девушкам никакой поддержки. Они даже не признавали, что такая проблема вообще существует. К счастью, моя соседка по комнате была в курсе происходящего, и она помогла мне справиться.

       – Разве в университетском городке не было никаких групп поддержки Белых девушек? Например, церковных кружков?

       – Ты это серьезно, Оскар? Церковные кружки были хуже всего. Они думали, что их задача состоит в том, чтобы спасти девушек, вроде меня, от расизма, а не от изнасилования. Они всегда организовывали танцы и другие общественные мероприятия, и больше всего беспокоились, чтобы на каждом мероприятии можно было найти пару для Белых женщин и черных мужчин. Белым мужчинам, которые появлялись, давали понять, что им там делать нечего. Это было совершенно очевидно! Единственными организованными группами в университетском городке, которые открыто говорили о проблеме насилия, были феминистки, но они, конечно, совершенно не касались расовой стороны проблемы.

       – Конечно. Но я уверен, что расовые взаимоотношения в университетском городке помогали им привлекать новых членов.

       – Видимо, да. Многие женщины, у которых был плохой опыт общения с мужчинами, особенно с черными, были в ярости, что никто им не посочувствовал и не помог, поэтому они пришли к феминисткам.

       – Как же ты сумела не попасть в когти феминисток и не превратилась в мужененавистницу? – Полушутя спросил Оскар.

       – У меня был соблазн стать членом одной из групп феминисток в то время, когда я, как первокурсница, чувствовала себя наиболее неуверенно, но только для моральной поддержки. И я наверное стала бы феминисткой, но их программа, даже у наименее воинственных групп, шла гораздо дальше оказания моральной поддержки женщинам. Большинство из них злило не просто отношение к женщинам; они были сердиты, что родились женщинами, а не мужчинами, хотя никогда не признавали этого. Феминистки вели кампанию против изнасилований, но стоило познакомиться с ними поближе, и ты понимала, что, на самом деле, их гнев вызывается тем, что они, как женщины, вынуждены находиться внизу. Грубо выражаясь, они хотели быть насильниками, а не жертвами, кобелями, а не сучками. И так как я всегда была счастлива находиться внизу, когда сверху есть хороший мужчина, я не могла разделять их взгляды.

       – Я благодарен тебе за это, малыш. Для нашей расы была бы большая потеря, если бы ты стала лесбиянкой.

       – Ну, я надеюсь, что, по крайней мере, для тебя, – улыбнулась она. – Я не думаю, что сделала так уж много хорошего для своей расы.

       – Да…. Верно. Мы должны сделать кое-что в этом плане. И серьезно подумать о том, чтобы ты забеременела. Это настоящее преступление против природы для тебя с твоими генами, не иметь пять-шесть детишек.

       – Я готова выслушать твои предложения.

       – Похоже, что я снова попал в затруднительное положение, – улыбнулся Оскар. Потом он нахмурился. – Ты знаешь, малыш, мне надо навести кое-какой порядок в делах. С моим нынешним планом работ мы действительно не можем вести домашнюю жизнь вместе. Я надеюсь, что смогу решить некоторые вопросы за следующую пару месяцев, что позволит мне стать мужем и отцом с чистой совестью.

       – Дорогой, твой распорядок иногда действительно меня огорчает. Но ведь во всем мире мужья с женами воспитывают детей и в худших условиях.

       – Спасибо за гибкость, малыш. Одна из причин, почему я люблю тебя – ты кажешься мне способной без жалоб преодолевать почти все трудности, которые могут возникнуть. Но я считаю, что действительно близок к тому, чтобы сделать некоторые изменения, которые пойдут на пользу нам обоим и нашим детям. Я должен сосредоточить свою энергию на этих вопросах еще некоторое время.